КРЮКОВА

Ты в победителях, Татьяна!
Автор: Н.Пирязев

Поэт Владимир Маяковский сказал однажды:

«Слова у нас

до важного самого

в привычку входят,

ветшают как платья».

Вероятно так случилось и со стихотворной фразой «Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд». Однако далее, все тот же Маяковский, говорил о том, что можно «сиять заставить заново» важные слова. Это мы и желаем сделать в отношении упомянутых строк, так как они очень ярко олицетворяют образ нашей героини, ее жизнь в борьбе, труд, самопожертвование, победы, — качества и дела, которые покажутся в диковинку современному человеку.

В конце нашей последней встречи, когда вечерние сумерки незаметно переходили в раннюю декабрьскую ночную темноту и из окошка уютной однокомнатной квартирки на четвертом этаже уже слабо проглядывался форпост темно-зеленых сосен, обозначавших начало соснового бора, мы при свете настольной лампы склонились над извлеченными из старинного ридикюля орденами, медалями, знаками. Их много. Они потускнели от времени. Они тяжелы … нет лучше сказать весомы, изготовленные из металлов и сплавов – золота, серебра, бронзы, латуни, меди.

Их обладатель, Татьяна Николаевна Крюкова задумчиво произносит:
— Для некоторых это простые медяшки-железки, а для меня… Она замолкает, подыскивая подходящие слова. Мы тоже молчим, боясь потревожить мысли женщины.
— Это вся жизнь моя, — заканчивает Татьяна Николаевна просто и тихо, может быть не найдя более красивых слов, а вернее потому, что не хочет употреблять их. На первой Крюковской награде надпись «За оборону Москвы» На медали, на фоне кремлевской стены изображены стремительно атакующий танк с десантом воинов на броне. Это символично. Это, такие как на медали, горели вместе с этими танками, они стальной грудью отстояли столицу, они отбросили захватчиков от сердца Отчизны. Этой медали по праву удостоен наш замечательный земляк, впоследствии маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза М.Е. Катуков за участие в сражениях под Москвой.

Но такой же медалью была награждена и Татьяна Крюкова «за окопы», как говорилось по-простонародному, или «За строительство оборонительных сооружений», как значилось официально.

Злая осень 41-го смертельным холодом дыхнула и в озерский край. Улетели перелетные птицы, облетела листва с деревьев и летали уже вражьи стервятники над озерскими деревнями и селами, сбрасывая бомбы и листовки, схватываясь намертво иногда с нашими малочисленными тогда «ястребками». Татьяна Николаевна вспоминала, как просыпались они тогда от воя сирены и грохота зенитных осколков по кровле крыши дома на окраине села Комарева.

К этому времени сотни озерских текстильщиц были мобилизованы на строительство оборонительных сооружений. Сбор комаревским женщинам назначался в Тарбушеве. Туда своим ходом добирались они со своим шансовым инструментом, то есть простыми лопатами. Сооружение фортификаций строго контролировали военные люди. Вот такой военный отмерил норму и Татьяне с напарницей. Копали навстречу друг другу эту норму (рассчитанную на кадровых солдат), как правило, от темна до темна. Правда, в середине дня был перерыв на обед. Столовались на краю деревни у хозяйки, которая импровизировала столовую в своей избе, позаимствовав у соседей столы и лавки и накрывая сразу на 25 – 30 персон-землекопов. На обед был суп без мяса, но очень вкусный, как утверждала Татьяна Николаевна, забеленный стаканом молока, выдаваемой по нормативу каждой землекопке. Тянули цепочку обороны (окопы, ячейки, блиндажи и т.п.) от Тарбушева до Кременья. Это получалось с востока на запад. А в это время с юга надвигался, сказать честно, откатывался фронт. При подходах к Кременью все чаще слышалась канонада приближавшихся боев. Почти напротив был город Каганович (потом Новокаширск, а ныне часть Каширы). К его стратегическому объекту – электростанции и рвался враг…

В Озерах началась эвакуация по приказу и без. Поползли нехорошие слухи. Паникеров было приказано задерживать и сдавать в органы. Кажется, трудно представить себе более тревожную обстановку.

Хотелось бы понять настроение тех девчат, которые в это время вонзали лопаты в левый берег Оки. Хотелось бы написать: «тревога щемила девичьи сердца и руки судорожно сжимали черенки лопат»… Мы спрашивали Татьяну Николаевну:
Что за настроение было тогда? О чем разговоры велись?
Она отвечала:
— Мы пели!

Вот вам и «тревога щемила»! Да они, оказывается, пели!

Мы начинаем выспрашивать, что же они пели. Оказывается многое. В репертуаре была и «Вставай страна огромная» и «Катюша», но чаще озорные частушки про Гитлера. Убедительно просим Татьяну Николаевну вспомнить хоть одну. Она смущенно говорит, что они все такие-эдакие и поэтому вспоминать неприлично.

А обстановка накалилась до предела. Теперь уже зенитки под Кагановичем не всегда поливали огнем небо. Все чаще их стволы опускались параллельно земле и зенитчики прямой наводкой били по прорвавшимся танкам.

В огне горел правый берег, а на левом в это время появилось «много наших» и все они спешили почему то с запада на восток, от Ступина к Озерам, вдоль вырытых текстильщицами окопов. Шепотом разглашали женщины «военную тайну»: конники Белова с тылу немцев окружают!» Они были близки к истине. Кавалерийская дивизия генерала Н.С Осликовского, входящая в корпус П.А. Белова форсированным маршем прошла через Кременье, Мощаницы, Тарбушево на Озеры и переправившись по понтонному мосту нанесла удар по тылам немцев в район станции Ожерелье и деревни Пятница. Так в наших местах рубились «южные клещи» немцев нацеленные на Москву еще за неделю до знаменитого контрнаступления советских войск. Враг не прошел дальше. Отсюда он был отброшен навсегда и не слышали больше канонады в озерском крае.

Текстильные фабрики в Озерах простаивали после осенних бомбежек. А армия требовала для солдат гимнастерок, нательных рубах, кальсон, портянок, обмоток, бинтов. Все это могли дать наши фабрики. Их надо было запускать как можно быстрее. Для этого нужно было многое, в том числе топливо. Проще всего было взять его из ближайших лесов в виде дров.

Бывшие землекопы стали лесорубами. На лесозаготовках также была норма. Она выражалась так: четыре куба на пилу, что значило – двум женщинам (работающим двуручной пилой) за день заготовить (спилить, обрубить, распилить, сложить в штабеля) четыре кубометра дров. Норма выполнялась. Так было нужно.

В разгар лесозаготовок на лесной просеке появились представители фабричного руководства. Они зачитали краткий список. Названные товарищи отзывались на производство. В их числе оказалась и Татьяна Крюкова. Дела вершились по-военному оперативно. Почти все было готово к запуску фабрик. Росли щтабеля дров в лесу, которые уже начали доставлять по узкоколейке к котельным. Удалось восстановить запасы хлопка, ремонтировалось и налаживалось оборудование. Но встала проблема кадров. Ушли на фронт почти поголовно молодые ребята, крепкие здоровые мужики, те кто составлял основу текстиля – помощники мастеров.

Эта профессия уникальная. Нигде такой больше нет. Она сродни многим, но все таки, особенная. Здесь нужно быть и опытным наладчиком оборудования и бригадиром, руководителем коллектива. На воинский манер, это аналогия сержантам и старшинам, которые и окопы роют и стреляют и о солдатском быте заботятся и боем руководят. Намного проще женщине стать и землекопом, и лесорубом. Там тяжело, конечно, мужская сила желательна, но все проще. А здесь, как говорится, еще и соображать надо!

Мастер производства говорил четко:
— Мы отобрали вас, прежде всего, как опытных ткачих с образованием (Крюкова закончила ФЗУ в 1935 году), а кроме того тех, у кого проявилось понимание техники, кто мог сам устранять простые разладки оборудования. Теперь вам предстоит стать помощниками мастера, руководителями коллективов. Учеба будет краткой, война, сами понимаете…

Они понимали. Солдату нужны ружья и патроны, хлеб да каша. При всем этом голых солдат не бывает. Они должны быть обуты и одеты. Это понимали вот эти несколько озерских девчат, это понимала вся страна, которая жила девизом «Все для фронта, все для победы».

Если бы в цехе в мирное время объявили бы, что завтра на комплект придет помощник мастера Крюкова это было бы смешно, уж по крайней мере вызвало бы недоумение. В этот день смеха не было, недоумений тоже. Бывшая ткачиха Таня Крюкова пришла в цех в комбинезоне, с кожаной сумкой, притороченной к поясу, в ней ключи, инструмент. Комбинезон ей выдали на фабрике. При новой профессии он просто необходим. Ткачиха, в основном работает стоя, иногда наклонится или присядет. Поммастеру зачастую приходится и положение лежа принимать, под станок залезть, чтобы разладку устранить. Тут юбка или платье неуместны.

При выпуске мастер смущенно говорил:
— С инструментом, девчата, плохо. Вы уж как-нибудь сами по родным-знакомым разживитесь. Татьяна разжилась. Она прицепила к поясу сумку брата, ушедшего на фронт.

Волнение было. И у нового поммастера и у ткачих, вчерашних подружек и коллег, а сегодняшних подчиненных. Их было восемь, ткачих в комплекте, у каждой по шесть станков. Значит, в Татьянином хозяйстве – все 48. Они, как ненасытные звери в бешеной пляске от приводных ремней пожирали уток и основу, но давали суровье, что становилось тканью, одеждой. Эту «свору» нужно постоянно держать в узде, и погонять и гладить. А у «зверей» то зуб поломался, то кость в горле застревала, то желудок расстраивался, то хромать начинали. И дрессировщик и ветеринар, и зубной техник – все в одном Татьянином лице. А еще этот универсал и улыбался, кричал в ухо ткачихам ободряющие слова, помогал ликвидировать обрывы, снимать ткань со станка.

Вокруг фабрик были улицы Ткацкая, Текстильная, Трудовая, Рабочая, Челнок. Хорошо фабричному люду, который здесь проживал. Сложнее было добираться в темноте с окраин, хуже того отмерять дорогу из сел и деревень.

Во втором доме от реки проживали Крюковы в селе Комарево, что в шести километрах от города. Часы в доме Крюковых показывали пятнадцать минут третьего. Строго в это время Татьяна просыпалась от приглушенного голоса свекра: Вставай, подмастер, на заработку пора! (так прозывалась утренняя смена). Фонарей по селу не было, окна домов не светились – светомаскировка. Кажется, что в это время даже луна старалась соблюдать ее. Ориентиры были только по памяти и по звукам. Вот и ручей. Он не очень широкий. Если как следует разбежаться, то его можно перепрыгнуть. Вот сегодня и удачно! Не то, что вчера, когда окунулась по пояс и всю дорогу бежала, чтобы согреться.

Из станков выжималось все, что можно. Только вот тех, кто способен выжимать было мало. Люди искали выхода. Стал известен почин ткачихи из Орехово-Зуево Марии Волковой – переход на повышенное уплотнение. Об этом писали газеты, кричало радио. Тогдашние СМИ призывали следовать почину. С каждой ткачихой Татьяна переговорила по-своему, для каждой находила свои слова, но смысл всех разговоров сводился к одному: отбросить сомнения, уверовать в себя, свои силы и совершить подвиг. Да, это был подвиг – перейти сразу на обслуживание 12 станков с прежних шести, узаконенных нормой.

Солдаты на фронте совершали героические дела. Это так. Вероятно, где-то были случаи, когда в случае необходимости воины совершали марш-бросок в 50 километров. Но если бы на следующий день им предложили преодолеть 100 км, то это было бы за пределами человеческих возможностей. А вот для русских женщин в тылу понятия невозможного не существовало. Семь ткачих комплекта Крюковой стали обслуживать по 12 станков. Назовем их по фамилиям: Брандина, Мамедова, Лапшина, Суркова, Городничева, Ушакова, Балабанова. Вот в таком составе действовала комсомольско-молодежная бригада, которой вскоре было присвоено звание фронтовой. Где-то вскоре министр текстильной промышленности собирал совещание руководителей предприятий и среднего звена своей отрасли. От озерского комбината приехали Татьяна Крюкова и главный инженер. На совещании было много специалистов (со всей страны представители), только женщина оказалась одна. Конечно, она оказалась в центре внимания и от того робела. Министр также поглядывал на представительницу прекрасного пола и даже сдерживался в выражениях, ругая присутствующих мужиков, попрекая их бронью, требуя более высокой производительности и расширения зоны обслуживания.

В ответных выступлениях мужчины, руководители комплектов вели себя сдержанно, обещали увеличить зону обслуживания еще на два, четыре, максимум на шесть станков. Дошла очередь до Татьяны. С трудом донесли ее, ставшими вдруг ватными, ноги на трибуну рядом с министром.

Но с первых же слов робость прошла. Крюкова рассказала о том, как ее ткачихи обслуживают по 12 станков, а сама она – 72…(Ропот уважения и одобрения прошел по рядам мужчин). И тут же Татьяна Николаевна заявила, что берет на обслуживание еще 24 станка! Даже министр при таком заявлении радостно и удивленно крякнул и тут же спросил, а чем все же они могут помочь женским бригадам.

Татьяна быстро сорентировалась:
— Ключей бы нам гаечных подбросили, ломаются старые, мы их свариваем, а они руки царапают, — боясь, что ей не поверят, тут же подняла вверх правую забинтованную руку в доказательство.

Министр нагнулся к своему помощнику и что-то прошептал ему на ухо. Тот исчез. К концу совещания министр вручил Татьяне Николаевне Крюковой два чемоданчика с фирменными ключами. Но это было в заключение, а после Татьяниного выступления ход и атмосфера самого совещания резко изменилась. Вставила женщина мужикам фитиль, они и взорвались. Уже без министерских подталкиваний заявляли об увеличении зоны обслуживания до 12 станков и более.

С наступлением 1945 года все советские люди верили в скорую и окончательную победу. Командир фронтовой бригады Татьяна Крюкова в победу всей страны стремилась внести победный вклад своего подразделения.

Ее чествовали как победителя в Колонном зале Дома Союзов уже в апреле. Бригада Т.Н. Крюковай с озерского комбината «Рабочий» была признана победителем всесоюзного (!) соревнования. Бригадир принимал Красное Знамя Победителя во Всесоюзном Социалистическом Соревновании. Как боевой командир на фронте она поцеловала это полотнище и привезла его с собой в Озеры, в родной ткацкий цех, к своим фронтовикам.

Голос Юрия Левитана принес долгожданную радостную весть о всенародной победе на озерскую землю утром 9 мая. Не нужно думать, что все поголовно тут же наливали заздравную чару. Например, такого не было у Татьяны Николаевны, не было и у ее ткачих. Они в этот день должны были работать во вторую смену. И работали. Только в этот день они, как и сотни текстильщиц, собрались у проходной задолго до смены. Здесь состоялся митинг. Люди ликовали и плакали.

Татьяна Николаевна признавалась, что тяжело переживает именно в праздники. Они омрачены для нее горечью утраты любимого. Поженились они перед самой войной. Два года любили друг друга в письмах. Все кончилось летом 43-го, когда вместо письма мужа получила конверт, подписанный его командиром. Скупые строчки сообщили, что во время воздушных боев в Краснодарском крае летчик Крюков не вернулся с боевого задания…

Страна праздновала победу и щедро раздавала награды победителям. Около 15 миллионов воинов получили медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.». Почти на миллион больше советских людей были награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.» (Разумеется и наша героиня в их числе). Приведенные выше названия были написаны на реверсах медалей. (Оборотная сторона). Аверс (лицевая сторона) обеих наград одинаков – на нем силуэт Сталина и надпись «НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ МЫ ПОБЕДИЛИ». Это справедливо тем, что воинов и тружеников тыла чествовали одинаково. Всех их признали Победителями. Вот уж воистину «из одного металла льют…»

Когда рассказывают о тех, кто, образно говоря, «ковал победу в тылу», то чаще всего представляют образы женщин, которые копали окопы в осеннюю слякоть 41-го, переживали бомбежки, которые в трескучие морозы валили в лесу деревья на дрова, которые ставили рекорды у станков, которые выращивали при этом сыновей и получали с фронта похоронки на мужей. Часто из всего вышеперечисленного для труженицы тыла достаточно одной или нескольких таких составляющих, а вот на долю Татьяны Николаевны выпало все это для одной и в полной мере.

Вероятно жизненным принципом этой труженицы стали простые строки фронтового поэта:
Не дрогнув, мы войны испили чару,
И что живем еще – хвала судьбе!

И эту жизнь и эта судьба для Татьяны Николаевны не стала пассивным явлением, а в более ярком проявлении явилась пафосом борьбы, трудовых побед и свершений. Вместо бригады Крюковой по стране прокатилась слава смены Крюковой – такой более крупный коллектив стала она возглавлять в последующие годы. Уже во второй половине ХХ века за трудовые свершения Крюкова была награждена несколькими медалями и двумя орденами. Ее обаятельность, любовь к людям, стремление воспитать их патриотами, снискали Татьяне Николаевне всеобщую любовь и уважение.

В жизни, как это не печально, принято подводить итоги. Таким традиционным событием являются проводы на пенсию. Чаще всего они отмечаются в узком кругу сослуживцев. А вот для Татьяны Николаевны вместо «узкого круга сослуживцев» стал весь озерский текстильный люд. Нет смысла перечислять число и качество подарков и официальных грамот.

Простой, рядовой, многие те, кто его знают, могли бы сказать «бесшабашный» поммастера и самобытный поэт Иван Щепотин преподнес Татьяне Николаевне несколько листков из школьной тетради…

Вот и вышел вам срок на пенсию,
За плечами забот гора.
Словно спели вы лучшую песню,
А теперь отдохнуть пора.

Все мы здесь ваши дети шалые,
Жизнь познали едва-едва.
Вы простите, что запоздалые
К вам от сердца идут слова.

Время пенсии – третья молодость!
Время сборов плодов труда.
Стали нашим весомым золотом
Вами прожитые года.

Пусть же солнечная торжественность
Вместе с вами присядет за стол.
Пусть не тает гордая женственность
В обаянии вашем простом!

Все мы тут ваши дети малые,
Ваша боль, ваша плоть и кровь.
Вы примите от нас, пожалуйста,
Наш земной поклон и любовь.

В стихах, подчас, можно выразить больше чувств, чем в прозе. Кажется, Ивану Шепотину это удалось.

Совсем недавно ушла из жизни Крюкова Татьяна Николаевна. Светлая память о ней жива в сердцах людей старшего поколения. Важно, чтобы эта память не иссякла, а передалась молодым, юным поколениям. Наравне с Героями Советского Союза, нашими земляками мы обязаны чтить память таких героических людей, как Татьяна Крюкова, ведь она была настоящим Победителем в тот героический период времени в истории нашего народа.

Н.Пирязев

Текст и фото из архива Пмрязевых

Метки: ,

Поделитесь в соцсетях:

Автор - Елена Порошкова

Коренная озерчанка. В прошлом работала на ОКТ и в пресс-службе администрации района, была редактором газеты «Озёрская Панорама», вела официальный сайт администрации.

У этой статьи 3 комментариев

  1. Харитонов Юрий Ответить

    Да, хлебнули наши женщины в войну по это «самое». Мать моя, Харитонова Зинаида Михайловна, награждена медалями «За доблестный труд в Великой отечественной войне» и » За победу над Германией 1941-45 г». С начала 1942 года она 15-летняя девчонка на комбинате.Траншеи не рыла, но торф и дрова заготавляла. Из жизни ушла на 59 году. А теща Сычёва Анна Петровна всю войну проработала поммастером, как и героиня расскза. Вот такая статистика. И помнить о подвигах наших женщин мы должны вечно! И передавать потомкам. Спасибо Елена Сергеевна, что всколыхнула душу рассказом Николая Пирязева.

  2. Нина Ответить

    Подскажите кто знает годы жизни Крюковой Татьяна Николаевны

Оставить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *