Портрет и орден

Если наш Дмитрий Васильевич не написал даже ни одного художественного произведения, он все равно стал бы известной личностью. Его портрет находится в постоянной экспозиции Государственной Третьяковской галереи. Автор этого полотна Иван Николаевич Крамской, которого искусствоведы называли «великим русским художником-демократом, идейным вождем и активным участником Товарищества передвижников».

Из выдающихся работ художника стоит назвать хотя бы такие известные, как «Русалки», «Христос в пустыне», «Неутешное горе», «Полесовщик», «Неизвестная». Последнее полотно уже ближе по жанру к портретной живописи, а именно в ней Иван Николаевич и достиг совершенства, заслуженно признан выдающимся мастером портрета.

Галерею портретов Крамской начал с изображения основателя Третьяковки Павла Михайловича Третьякова. Давно стали хрестоматийными иллюстрации с портретов таких великих людей как Лев Толстой, Николай Некрасов, Михаил Салтыков-Щедрин, Яков Полонский. Иван Гончаров.

И, конечно, в этой плеяде достойное место занимает портрет нашего Дмитрия Васильевича Григоровича. На темном фоне ярко выделяется светлый лик известного литератора, также искусно, в светлых тонах прописана рука писателя с позолоченным пенсне. Слегка склоненная голова, с высоким челом, пышные усы, кажется, чуть-чуть полуулыбка и неплотно сжатые губы создают впечатление, что вот сейчас Дмитрий Васильевич что-то произнесет, такое хорошее, светлое, доброе… Здесь создан удивительно живой и яркий человеческий образ.

Про Григоровича писали многие. Пожалуй, одна из лучших статей, вошедшая во многие сборники произведений писателя написана литературным критиком Всеволодом Троицким и называется она «Добрый талант».

Мне кажется, что такое же название можно по праву дать и величавому портрету Крамского. В читальном зале городской библиотеки находится портрет Дмитрия Васильевича Григоровича, на котором есть пометка «копия». Копия выполнена изумительно. Точно такой же формат, что и у оригинала из Третьяковской галереи, может быть багетовая рама чуть победнее. Не специалисту трудно отличить оригинал от качественной копии. О том, что копия выполнена на высоком художественном уровне, давали подтверждение профессиональные художники.

Высказывалось предположение, что копию писал сам Крамской. Так ли это? Об этом могут дать заключение только профессиональные эксперты. Нам лишь известно, что долгое время этот портрет находился в комнате-музее Дулебинского сельского клуба, экспозиции которого были во многом составлены из подлинных вещей и предметов кабинета Григоровича в Дулебинском имении.

В любом случае озерчане могут гордиться тем, что в родном городе они могут увидеть это замечательное полотно.

31 октября 1893 года в Петербурге в помещении зала Общества поощрения художников, в здании неподалеку от Эрмитажа, состоялось торжественное заседание, посвященное 50-летию литературно-общественной деятельности Дмитрия Васильевича Григоровича. Стоит отметить, что заседание отличалось высокой помпезностью. Достаточно сказать, что на нем присутствовали члены Государственного Совета, а также титулованные «их высочества» — принцы Александр и Петр Ольденбургские, принцесса Евгения. Именно с ней под руку и появился юбиляр Дмитрий Васильевич. Почетные гости заняли места на эстраде. Однако все торжественно поднялись. Принцесса объявила, что ей надлежит выполнить повеление императора. Под сводами зала зазвучал торжественный гимн «Боже, царя храни!» Под эти звуки через правое плечо юбиляра была перекинута широкая мауровая лента красного цвета с двойной белой каймой с каждой стороны и на ней укреплен золотой крест под красной эмалью. Каждый из четырех концов креста, исполненного в мальтийских канонах, был разделен надвое и имел в завершение золотые шарики. По краям шла двойная золотая кайма. В середине на круглом щитке белой финифти помещался красный вензель Станислава из двух переплетенных латинских «С» под зеленым венком. Но это еще не все. На грудь юбиляра была приколота серебряная звезда с восемью лучами. В середине звезда имела белый круглый щит, обведенный золотою полосой, с вензелем святого Станислава, украшенным вокруг лавровыми золотыми ветками. Такая сложная атрибутика полагалась для награжденного орденом Святого Станислава первой степени. Теперь Дмитрий Васильевич Григорович имел почетное звание кавалера этого ордена, весьма почетного в Российской империи. В награждении указывалось, что кавалер получил эту почетную награду за «сочинение и обнародование творений, признанных общеполезными». Кстати, орден имел свой девиз, который в переводе с латинского гласил: «Награждая, поощряет».

Здесь необходимо отметить, что Григоровича достаточно хорошо знали при императорском дворе, ценили и использовали его заслуги. Сам император Александр III был большим ценителем искусства. Известно, что именно у Григоровича император приобрел раритеты и коллекцию редкостей, которая демонстрировалась в специально отведенных для этого двух залах Аничкового дворца. Занимая пост секретаря Общества поощрения художеств, Григорович читал лекции по истории искусства цесаревне Марии Федоровне и цесаревичу Николаю Александровичу.

Приятно сознавать, что в процессе работы над этим очерком происходили неожиданные открытия. Так в комнате-музее Григоровича в витрине экспонатов из кабинета писателя лежала вещица в виде какой-то печати, печатки или штампика на длинной ручке. Изделие изящное и миниатюрное. Длиною всего в шесть с половиной сантиметра. Диаметр верхней деревянной ручки в 30 миллиметров, нижний металлический наконечник диаметром в 16 миллиметров. Интересно, что деревянная ручка изготовлена, скорее всего, из ценного поделочного материала — карельской березы, качественно отполирована и покрыта лаком. Нижний бронзовый диск явно предназначен для получения оттиска. Но что в изображении? Какое-то сплетение «червячков» что ли? Предполагалось, что это вензель. И вот оказалось, что именно этот штамп или печать имеет прямое отношение к нашей теме, то есть, это точно воспроизведенный вензель с ордена Святого Станислава, выполненный из искусно переплетенных двух латинских «С».

Кавалер этого ордена имел право ставить оттиск такого вензеля на свои деловые бумаги, официальную переписку) и т. п. Также в официальной иерархии кавалер этого ордена приравнивался к 4-му классу российского табеля о рангах, что соответствовало армейскому званию генерал-майора или гражданскому чину действительного статского советника и обращение к такому чину было только «ваше высоко превосходительство». Вот таким высокопоставленным и стал в свое время наш Дмитрий Васильевич.

Николай Пирязев

Метки: архив Пирязева, Дмитрий Васильевич Григорович