Престольный праздник – Успеньев день

 Как ни запрещали при советской власти религию,

 какие только гонения и репрессии  ни устраивали на духовенство,

 закрывая, а порой и взрывая церкви, храмы, монастыри,

 но это не убило в нашем народе веру.

 Веру в Бога, Сына и Святого Духа.

 

                                                                  Светлой памяти отца посвящаю.

                                                                                                                 Автор

I

Пятидесятые годы прошлого столетия. На исходе август, заканчивается  лето, и до начала занятий в школе осталось совсем чуть-чуть. Грустно оттого, что лето пролетело так стремительно. Никто бы из нас, мальчишек, был бы  не против погулять ещё  несколько недель или хотя бы несколько денёчков. Без забот от уроков и школьных домашних заданий сходить ранним утречком на рыбалку на тихий  Лагерный пруд, гладь которого  уже слегка затянула зелёная ряска. Попинать  футбольный мяч, обивая им штанги самодельных ворот из  молодого сосняка, неумело ошкуренного нашими руками, погонять из рогаток белок в  высоких соснах возле железной дороги. Да мало ли у мальчишек мальчишеских дел? Но подходил учебный год, который вызывал на первых порах только уныние, разочарование, навеивал тоску и печаль по школьным каникулам, по свободному от учёбы времени.

Видя моё унылое настроение, бабушка как бы мимоходом промолвила, что послезавтра мы поедем в деревню Бутьково, на престольный праздник к её  брату и племянникам. Я аж взвился от предстоящих новых впечатлений, от  предстоящей ночёвки в незнакомом месте, а самое главное – от поездки в деревню на автомашине.

— А во сколько мы поедем? – уже с нескрываемым  интересом  поинтересовался я у бабушки.

— Поедем мы после обеда вместе с  твоими родителями. Возможно, поедет и моя младшая сестра  Лиза, – ответила бабушка. – А ты подумай, какую одёжку возьмешь с собой. Вечерами уже прохладно, – добавила моя заботливая бабуля.

Надо ли говорить, что накануне поездки я остался ночевать в доме бабушки, так как боялся пропустить приезд автомашины, на которой ранее никогда не ездил. Уже после завтрака я стал посматривать в окно, но бортовая полуторка подкатила в переулок ближе к 14-00. В кузове было уже 10-15 взрослых людей и двое или трое моих ровесников. Оказывается, они тоже ехали в Бутьково на престольный праздник, но только к своим родственникам.

Я пробрался поближе к кабине и встал во весь рост, крепко держась руками за обшивку кузова. Скорость была небольшая, не более 20-30 км, да и на грунтовке, вдобавок укрепленной булыжником, вряд ли можно было   развить другие по тем временам скорости. Поэтому мне интересно было смотреть, как автомашина едет по мосту через Оку, как, надрывно урча мотором,  взбирается в гору возле Клишинского храма, как, подпрыгивая на ухабах, катит вниз к деревне мимо фруктового сада.

Заметно прихрамывая, после фронтового ранения, встречать прибывших    вышел  сам хозяин, родной  брат бабушки Дмитрий Николаевич Долматов, уважаемый в деревне мужик. Это он организовал  подвоз  гостей  в деревню. Он расцеловался с бабушкой, обнял мою мать, пожал руку отцу и неожиданно протянул ладонь мне. В его шершавой и мозолистой ладони тракториста и крестьянина, от которой одновременно пахло землёй, железом и соляркой, моя ручонка просто-напросто утонула. Он легко тряхнул руку и произнёс:

— Ну, здравствуй, мужичок, проходи в гости. Беги, знакомься с ребятками. А вы, дорогие гости, – обратился дядя Митя к приехавшим, – проходите в дом. Можете отдохнуть с дороги, а если хотите, можете и чем-то помочь по хозяйству.

Отец мой сразу проскользнул на кухню, где верховодила жена Дмитрия Николаевича, невысокая, щуплая и удивительно проворная тётя Маруся. Батя готов был чистить картошку или открывать консервы, точить ножи или подносить в ведрах воду, лишь бы тётя Маруся ещё до застолья налила бы ему граммов сто самогону. Ну, не мог он терпеть и сдерживать себя, зная, что где-то рядом находится выпивка.

Отец никогда не был жадным человеком.  Он мог отдать на время свой велосипед, на котором ездил на рыбалку, подарить свою лучшую удочку, набрать в саду сумку лучших яблок  и угостить ими даже малознакомого человека, но до спиртного он был жаден. Вот и в этот раз ему удалось уговорить добрейшую хозяйку, и уговорил он её, видимо, не один раз. Когда рассаживались за столы, батя был уже прилично  навеселе.

А гостей за столами  уместилось человек тридцать, а может быть, и того больше. Пришли четверо старших детей дяди Мити со своими семьями, подъехали  на велосипедах племянники, подтянулись родственники из соседних деревень – Долматовы всегда были хлебосольными хозяевами.

Первоначально, как это  почти всегда бывает, за столом слышались только стук вилок о тарелки, негромкий говор да позвякивание стаканов во время тостов. Но постепенно разговоры становились громче, исчезла напряжённость и неловкость первых минут, как это обычно бывает в больших компаниях. Отец, принявший уже на «законных» основаниях несколько стаканчиков ядреного первача, пытался затянуть песню, но не нашёл поддержки. Рановато пока, не всё обговорено, да и не разогрелась ещё для песни русская душа.

Слева — Харитонов Анатолий Григорьевич Фото 1959 г

Вскоре мужики потянулись из-за стола на улицу – покурить, передохнуть от обильной мясной закуски. Женщины, помогая хозяйке дома, прибирались, меняя посуду и приборы, прихорашивались перед большим настенным зеркалом,  прежде чем выйти во двор.  А мы с младшим сыном дяди Мити и деревенскими ребятами отправились на речку, которая протекала неподалёку. В тот год часто шли летние дожди и на  неширокой речке  Смедве были даже небольшие омуты. В этих ямах деревенские мальчишки ловко ловили на удочку окуньков и плотвичек.

С реки мы возвращались в сумерках. Почти во всех избах деревни горел свет, а из домов, где  были открыты окна, отчётливо доносились  музыка, песни и смех. Народ с размахом отмечал престольный праздник, веселясь от души.

Возле дома Долматовых играли две гармони. Гармонисты, явные мастера своего дела, как бы дополняли мелодии друг друга, выдавая отменные переливы и коленца.  Кто-то из гостей поддерживал музыку,  постукивая  деревянными ложками, специально привезёнными с собой для этой цели.  И делал это так вдохновенно, так красиво, что ноги сами пускались в пляс. А в импровизированном кругу отплясывала  молодая пара. Он  в такт музыке то заходился вприсядку, то колесом проходил вдоль  зрителей, ловко ударяя ладонями по голенищам хромовых сапог, начищенных до зеркального блеска. Она  стремительно кружилась возле своего кавалера.  При  этом подол широкого платья оголял стройные загорелые ноги. Когда закончилась плясовая, гармонисты, как по команде, заиграли мелодию популярнейшей в те годы «Катюши», которая заводила песню про степного орла на высоком и крутом берегу. Затем запевала хорошо поставленным голосом напомнил о месяце, окутанном багрянцем. По окончании  затянули песню о златых горах и реках, полных вина.  Вспомнили  про тёмную ночь и пули, которые свистели по степи, про шар голубой, который крутится, и вертится, и хочет упасть.

Отца не было – его отвели спать на сеновал. Ближе к полуночи гости начали покидать гостеприимный дом. Мне досталось место на сундуке в чулане. Проснулся я в начале девятого утра, что довольно поздно по деревенским меркам. Хозяйка уже успела подоить корову и отогнать её в стадо, заложить в ясли корм для другой домашней скотины, приготовить  завтрак мужу и  взрослым сыновьям перед  их ранним уходом на работу. А мой отец, как бы заглаживая вчерашнюю вину  своим  быстрым опьянением, ещё до восхода солнца начал носить  из далёкого колодца вёдрами чистую ключевую воду (водопровода в деревне не было). Но с утра всё понимающая тётя Маруся уже  успела  по просьбе  отца «поправить»  ему здоровье.

1959 год. Харитоновы: отец и сын

Домой мы возвращались снова на той же автомашине. Батя, позволивший себе пропустить  ещё и «на посошок»,  не имея ни слуха, ни голоса, вновь пытался в кузове затянуть песню. И вновь его никто не поддержал. Начинался новый день и новая рабочая неделя.

Обедали мы уже у себя дома, в Озёрах.

II

Прошло почти 15 лет. На моих погонах сиротливо разместилась одна звёздочка – младший лейтенант. Второй год я служил участковым инспектором (тогда это должность называлась именно так), обслуживая территорию ныне упразднённого Горского сельского совета, в который входили сёла Горы и Белые Колодези, деревни Жиливо, Каменка, Бабурино, Варищи и ещё ряд населённых пунктов нынешнего городского округа Озёры.

В середине августа меня вызвал к себе заместитель начальника ОВД, курирующий службу участковых, и сообщил о необходимости моего присутствия в красном уголке молочной фермы Белоколодезкого отделения совхоза «Горский».

— Там власти города будут проводить мероприятие. Окажи им посильную помощь, – добавил майор.

— Есть оказать посильную помощь, – развернулся я через левое плечо и вышел из кабинета.

Оседлав служебный мотоцикл с коляской, к назначенному времени покатил на ферму. Погода стояла тёплая и сухая. Асфальтовая дорога доходила до деревни Каменка, где была обустроена разворотная площадка для рейсового автобуса. Далее по грунтовой дороге на Стребково, а затем резко вправо, через фруктовый сад дорога выводила к населённому пункту  Белоколодезкий участок. От него по грунтовке уже добирались в село Белые Колодези. Можно было, конечно, проехать и берегом  Оки, но в некоторых местах дорога имела довольно опасный уклон, и разъехаться со встречной машиной  не было никакой возможности. Кому-то из водителей необходимо было сдавать назад, а мой мотоцикл задней скорости тогда не имел. Вот и приходилось встречной машине пятиться назад. Я мог только предполагать, какими  «нежными» словами кроет  в этот момент меня  и всю милицию  страны шофёр встречной машины. Поэтому и старался при необходимости не доводить до подобного.

Возле фермы уже стоял горкомовский «уазик». В красном уголке собрались доярки, скотники, электрик, бригадир, кладовщик. Присутствовал и управляющий отделением Евгений Петрович Эктов, который сидел за столом, покрытым красным сукном, вместе с заведующим сельхозотдела горкома КПСС. Представитель партии доходчиво говорил о среднесуточных надоях, о ходе социалистического соревнования между МТФ (молочно-товарная ферма), о планах района в текущем году. Постепенно и как-то незаметно он искусно перешёл к необходимости соблюдения трудовой дисциплины, к сокращению прогулов и пьянству в быту. А затем подвёл слушателей к главному – к тому, зачем и приехал. Оказывается, 28 августа в селе издревле празднуется престольный праздник Успеньев день  [Успение Пресвятой Богородицы – церковное],  и по давно сложившейся  деревенской традиции после обеда в этот день на работу никто не выходил. Смириться с таким произволом, когда коровы остаются недоеными, показатели соревнований падают, а народ празднует церковный праздник, советская власть никак не могла.

Доярки и скотники чинно сидели и слушали, не задавая вопросов. После окончания собрания и я решил внести свой вклад в дело укрепления производственной дисциплины. Пригласил двух молодых телятниц в кабинет, стал давить на их комсомольское звание, уговаривая отработать полный рабочий день. Они слушали, не перечили, только снисходительно и загадочно улыбались. Уважения и авторитета я тогда не имел никакого.

В престольный праздник после обеда я вновь прикатил на ферму. Коровы мирно  жевали сено, изредка издавая мычание. Молодые телята резвились в уличных загонах, складские помещения были закрыты на замок. На ферме никого из работников не было. У меня, молодого и необузданного, с ходу нашёлся вариант решения проблемы: поехать по домам и силой, чуть ли  не под конвоем, доставить доярок и скотников на ферму.

— Остынь и не суетись напрасно, – сказал подошедший  управляющий, более старший и более опытный. – Иначе наломаешь таких дров, что после и прокуратура не сразу разберётся.

— Петрович, ну мы же говорили с работниками, убеждали. Даже из горкома партии приезжали с этой целью. Почему же они так неблагодарно поступают?

— Традиции и  вековой уклад – великая сила, – философски заметил Петрович.

— А завтра что будет? В горкоме наверняка узнают о срыве вечерней дойки.

— Конечно, узнают. Более того, я сам обязан доложить о случившемся. Надои дня на два упадут, мне в очередной раз объявят взыскание, – ответил Евгений Петрович. И добавил:

— Нормально всё. Переживём. Но и к людям нужно относиться как-то иначе. Одними запретами проблема, увы, не решается.

А село на широкую ногу отмечало свой престольный праздник. Кое-где уже были слышны песни и звуки гармошки.

В конце недели состоялось бюро горкома КПСС. Управляющему и директору совхоза  объявили партийные взыскания.

На совещании при начальнике ОВД мне было указано на слабую воспитательную работу, на невысокий личный авторитет среди населения обслуживаемого участка.

А на участке я работал только четырнадцатый месяц. Такие были времена, таковы были требования руководства.

Юрий Харитонов                                                                                       Август 2018 г.

Метки: ,

Поделитесь в соцсетях:

Автор - Харитонов Юрий

Родился в г. Озёры. Ветеран МВД. Автор книги о развитии спорта в Озёрском районе, соавтор книги "Наш маленький город в Великой войне".

У этой статьи 6 комментариев

  1. Сергей Рогов
    Сергей Рогов Ответить

    Красота! Окунулся в детство безмятежное, счастливое. Да, за рекой гулять умели. Гостеприимные, хлебосольные люди. И душа у них широкая и привольная, как заречные горизонты.
    Помню, в моём детстве были в каждой деревне любительские футбольные команды. Даже чемпионаты между деревнями устраивались. Папа мой заядлым футболистом был. Хорошо помню, как они командой из Болотова ходили играть в футбол в Дулебино. У Редькина переправились через Оку на пароме, а дальше пешком.
    Пришёл домой папа ночью уже и сильно шатаясь. Я тогда думал, что это он от усталости шатается, и удивлялся, чего это мама на него так ругается.

  2. Харитонов Юрий Ответить

    Нашему мужику, я имею ввиду наших отцов и их ровесников, которых воспитывала война, иногда необходимо разгрузиться, раслабиться. Зазорного и плохого в этом ничего нет, лишь бы не переусердствовать.

  3. Лариса Ответить

    Класс!Но,как-то быстро рассказ закончился,а я бы читала и читала…!Очень интересно,спасибо!

  4. Свой
    Свой Ответить

    В Паткино престольный — Ильин день, 2 августа. Празднуют не с таким размахом как раньше, но старожилы помнят

Добавить комментарий для Сергей Рогов Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *