Две судьбы, войной опаленные

Много тысяч раз писали люди про войну. Разные люди и писали по-разному. Писали очень многие, но гораздо больше было тех, кто читал, а свою судьбу и переживания не только опасался передавать на бумагу, но и в устной речи поминал редко-редко. Казалось, что тяжесть пережитого личного настолько велика, что делиться ею, перекладывать ещё на чьи-то плечи, по крайней мере, нескромно и неудобно.
Каждую советскую семью коснулись эти военные ожоги. Тогда-то, видимо и родилось выражение «судьба, опаленная войной». Но, опять же, нет полностью одинаковых жизней и судеб. Только приблизительные, условные рамки можно возвести для определенной категории или общности людей.

Представляется, особый жизненный сплав образовался из тех людей, что вошли в распахнутые ворота войны юношами и девушками, с детскими и отроческими грёзами и помыслами, а вышли из неё взрослыми мужиками и женщинами. Теоретически они потеряли самое дорогое для человека – годы безмятежной юности. Практически на всю оставшуюся жизнь глубоко в душе они сохранили юношескую романтику, чистоту помыслов, верность и право на возвышенную любовь, высокие идеалы долга и чести. Такими и представляются здесь наши герои.

Мария Аббакумова
В небольшом текстильном городке на юго-востоке Подмосковья с поэтическим названием Озёры проживала девушка Маша. Жила она на окраине этого городка, которое также имело имя собственное и прозывалось Роговое поле. Жила Маша и не тужила. Домик хоть и небольшой, но добротный. Улица чистая и светлая и оканчивалась она у леса. До школы спокойным шагом не более десяти минут. А школа также новая и прекрасная, построенная всего три года назад. Школа №6 – ее любимая и родная. Маша заканчивала в ней восьмой класс. По списку в классном журнале Машенька числилась первой, это налагало ответственность, поэтому и по успеваемости Аббакумова стремилась быть в числе первых учеников. Несмотря на молодость школы, а может быть именно и поэтому, подобрался также слаженный и дружный педагогический коллектив, который возглавлял любимый всеми и учениками, и учителями молодой относительно директор (ему не было еще и тридцати лет) Константин Филиппович Токарев. За глаза его звали «наш Костя», выражая тем самым любовь и уважение.

Окончились школьные экзамены, и пора было выбирать дальнейший жизненный путь. Но пока, летнею порой можно было и отдохнуть. Чудесным и массовым местом отдыха озерчан считался, конечно, городской стадион.

Сегодня 22 июня 1941 года здесь намечался спортивный праздник.
Молодежь с утра начала подтягиваться к этому объекту. Собирались пораньше, чтобы ещё раз порадоваться за вчерашнюю спортивную победу. Радоваться было чему – в субботнем футбольном матче родная команда «Красные Озёры» победила коломенцев с разгромным счетом 5:1! «Триумф! – радостно кричали ребята, кто-то уже прибежал со свежим номером газеты, где было описано вчерашнее «сражение» и замелькали имена героев дня, авторов голов И. Щербакова, Н. Минкина, И. Гомзякова.

Но главный настрой был на сегодняшний праздник. Он подразумевал старт спортсменов на длинную кроссовую дистанцию – из села Бояркино до городского стадиона. Здесь уже был развернут большой транспарант со словом «Финиш».

Почему-то к 11 часам почувствовалось что-то тревожное. Прискакали курьеры на двуколках и подъехали на велосипедах сразу и с исполкома, и из горкома, и военкомата. Зачем-то свернули радостный плакат со словом «Финиш». Затем всем предложили собраться у раздевалки, на крыше которой крепилась большая черная труба репродуктора. Сказали, что ожидается важное правительственное сообщение.

Так вот это и произошло. В полдень по радио выступил народный комиссар В.М. Молотов и объявил о том, что в 4 часа утра фашистская Германия без объявления войны, вероломно напала на Советский Союз. Последние слова Вячеслава Михайловича звучали оптимистично: «Враг будет разбит. Победа будет за нами».

Опечаленные сестры Маша и Саша уныло бредут домой. Ребята на сей раз их не сопровождают. Они гурьбой отправляются к горкому комсомола, веря в то, что он будет открыт, несмотря на воскресный день. Там они надеются записаться добровольцами, чтобы не опоздать на войну.

Проходит неделя. Несовершеннолетних, конечно, на фронт не призывают. Зато в числе первых новобранцев провожают на фронт директора школы Константина Филипповича. В первые недели войны проводы с озерского железнодорожного вокзала получались триумфальными. Долгое время гремели марши духового оркестра, долго свистел паровоз и трогался медленно-медленно. Люди верили, что совсем скоро здесь же они будут встречать своих победителей.

Девчонки школы №6 так бурно провожали своего любимого директора, что вскоре он совсем скрылся под грудой цветов. Смеялись и обещали еще больше цветов, когда он вернется с победой (Лейтенант К.Ф. Токарев погибнет в сентябре 1942 года под Сталинградом).

С каждым днем обстановка и настроение и в подмосковных Озерах менялась. Стали появляться первые «похоронки». Теперь проводы военнообязанных на станции чаще сопровождались слезами, а не цветами. Изменился облик города. Оконные стекла покрылись перекрестьем бумажных лент, соблюдалась светомаскировка. Зазвучали сирены сначала учебных, а затем и боевых тревог воздушного нападения.

Маша устроилась работать на фабрику, числилась в ученицах, но практически была, как тогда говорили, на «трудовом фронте». Под руководством военных озёрские женщины и девушки строили оборонительные сооружения. Фронт работ был громадный: с четырех сторон въезда в город копались глубокие противотанковые рвы, на окраинах устанавливали стальные колпаки ДОТов с траншеями, но главное задание — вырыть оборонительную линию окопов, блиндажей и прочих военных премудростей на расстоянии в 40 километров вдоль берега Оки от Жилива до Кременья.

Под Комаревым впервые увидели фашистские самолеты. «Мессершиты», как бы от нечего делать, на бреющем полете прошлись над окопами и прошили их пулеметными очередями. Слава Богу, отделались девчата ушибами и легкими царапинами. Окопы для того и предназначались, чтобы найти в них укрытие. Но вот рядом на поляне мальчишка-подпасок сторожил коз и овец. Воздушные хулиганы обрушились на мирного пастушонка с его мелким стадом.
Обезумевший от страха пацан носился по полю, петляя от строчек пулеметных трасс, споткнулся, наконец, о трупик убитой овечки и долго рыдал, уткнувшись в землю и закрыв голову руками.
С высоты птичьего полета, где резвились истребители, были видны и пруды со стаями уток и гусей. Свой следующий заход фашисты направили туда. Истошные и предсмертные крики птиц, пух и перья покрыли окрестности. Эти бессмысленные зверства и издевательства на всю жизнь оставили глубокую рану в девичьей душе…

Самое страшное случилось днем 24 ноября 1941 года. Фашистский бомбардировщик, чувствуя свою безнаказанность (зенитных батарей в Озёрах не было), выбрал объектом бомбардировки текстильные фабрики. Девять бомб большой мощности обрушились на территорию комбината. Две из них как бы «взяли в вилку» корпус ткацкой фабрики – разорвались у самых стен противоположенных друг другу и встречными волнами буквально смели все внутри. В панике люди стали выпрыгивать из оконных проёмов, увеличивая число пострадавших. Были разрушены и другие строения, образовались завалы. Крики, стоны раненых, очаги возгорания. Оперативно прибывшие бойцы истребительного батальона пытались наводить порядок. В первую очередь загасить пламя, разобрать завалы, извлечь пострадавших, оказать первую медицинскую помощь. Ребятам-«истребителям» помогали и девчата сандружинницы. В их числе была и Маша.

Из-под дымящихся обломков досок пришлось вытаскивать пожилую женщину. Низко нагнувшись над ней, девушка и не заметила, как задымился, а затем вспыхнул на ней полушалок. Ребята тут же сдернули покрывало с головы и сбили пламя с затрещавших от жара волос. Лишившись платка и красивого локона, Маша готова была расплакаться.
Выручил весельчак Васька: «Не рыдай, Машка! Гляди на нее, ребятки – это у нас героиня, опаленная войной»! Чумазые от копоти лица заулыбались.

Впереди веселого совсем не предвиделось. После бомбежки все озёрские фабрики были остановлены, загремели бои под Каширой. Фронт приближался к Озёрам, началась эвакуация. Грузились эшелоны демонтированным оборудованием, с треском и гулом двинулись на восток колонны тракторов, ревел угоняемый скот, с плачем проходили по улицам толпы беженцев. Всё это вспоминалось потом как кошмарный сон. Вздохнули в январе, когда немца под Москвой разгромили, стали восстанавливать фабрики и обещали весной пустить их в строй.

Но для Марии весна 42-го стала уже не фабричной, а военной, — 24 апреля группа девушек была призвана Озёрским военкоматом в Красную армию. И разлетелись наши «голубки сизокрылые» по разным фронтам, армиям, дивизиям, батальонам. Именно в 831-й отдельный батальон аэродромного обслуживания рядовым бойцом определила военная судьба Марию Аббакумову.

Это большое хозяйство требовало множество специалистов. Нет смысла перечислять подробности. Все пришлось испытать. Прежде чем совершить самолету успешный боевой вылет в небо, сотни и тысячи людей, машин и других единиц техники должны потрудиться на земле. С особым удовольствием выполняли боевые подруги ответственное задание – «снарядить самолет боекомплектом». За простыми словами скрывалась напряженная работа, когда в ночное время набивались ленты патронами для крупнокалиберных пулеметов, а другие ленты — снарядами для малокалиберных пушек. Опять же и здесь были свои тонкости – через определенные промежутки в лентах должны были чередоваться и бронебойные и трассирующие пули и снаряды. Мария и здесь оказалась душой коллектива, избиралась комсоргом боевого подразделения.
Много лет протекло с тех событий, когда 9 мая 1977 многотиражная газета Алма-Атинского института народного хозяйства публиковала воспоминания участников войны.

В этом институте старшим библиотекарем работала М.И. Кухаркова (Аббакумова). Ей редакция и предоставила право «вспомнить годы огневые». Воспользуемся цитатой из той публикации, в которой Мария Ивановна вспоминает о завершающих этапах войны, в том числе Яссо-Кишиневской операции, в которой ее подразделение принимало непосредственное участие:
«Наголову разбитые гитлеровцы, усталые, изнеможенные физически и морально, имея жалкий вид загнанного зверя, сдавались в плен. Из 24 вражеских дивизий группы армий «Южная Украина» в этой операции 18 были окружены и ликвидированы.

Испытав на себе горечь наших неудач начального периода войны, познав ее ужасы, как я была рада и горда за наши триумфальные победы на ее завершающем этапе. У меня, как у авиатора, было особо высокое чувство за наши Военно-Воздушные силы. Теперь господство в воздухе нашей авиации становилось абсолютным.
Пришел конец той гитлеровской авиации и ее асам, которые в 41-м году в порядке развлечения на бреющем полете гонялись за отдельными людьми и животными, расстреливали с воздуха плавающих в прудах Подмосковья домашних гусей и уток. Этого глумления фашистов мне также не забыть, как и радость победы над теми темными силами, которые пытались лишить нашу Родину свободы и независимости».

Василий Кухарков
Когда упоминают про Курские земли, то невольно в памяти ассоциируется словосочетание «курский соловей». В западной части Курской области находился Хомутовский район, который граничил уже с Брянской и Сумской областями. Самый заповедный русский край с лесными дебрями и солнечными полянами. Вероятно, там и водились самые голосистые знаменитые курские соловьи. Именно в этих местах в селе с интересным названием Старшее и родился Вася Кухарков.
Казалось, что весной 1941 года местные соловьи заливались с особым упоением, посвящая свои гимны Васе Кухаркову и его сверстникам, успешно закончившим сельскую семилетку. Летом, после Петрова дня, как обычно, согласно биологическим законам соловьи прекращают свои песнопения.

В этом, особенном году, представлялось, что и птичьи и людские песни смолкли еще и потому, что с запада нарастал гул и грохот канонады. Шла война, приближался фронт, Люди, как и все живое, старались спрятаться, укрыться. Неприятно и печально вспоминать те времена, но действительность диктовала свои условия. Скрываться Васе Кухаркову от немцев и полицаев было еще и крайне необходимо, как сыну сельского активиста…

Но вот она и пришла великая радость, когда с нетерпением слушали звуки канонады уже с другой стороны. Наши освобождали родимые земли, когда стремительным натиском, когда и подолгу вгрызаясь во вражью оборону. Так уж получилось, что передний край остановился на краю села именно в доме Кухарковых. И близко до родной хаты и подойти нельзя.

Но прошла и эта неприятность, вот он и дом родимый и пепелища кругом и ужасные, ужасные раны войны. Про Курскую битву написаны сотни тысяч страниц разного жанра. Сколько же мин взорвалось во время битвы и сколько после нее осталось замаскированными в земле, не знал никто на свете. Только их было много, много и ещё раз много. Дороги и основные направления разминировали и ушли войска в стремительное наступление. Страшные «гостинцы» оставались в земле. Пошла коза в огород – взрыв, ребята за малиной – взрыв, лошадь в поле – взрыв…

Жить на такой земле было нельзя. Саперы и минеры нужны были фронту, на передовой. Тылу предлагали изыскать свои возможности и средства.

Не стоит описывать трудности, сложности и жестокость принимаемых решений тех времен. Факты были таковы — из прифронтовых зон через военкоматы призвать допризывников на краткосрочное обучение и использовать эти кадры в разминировании родных мест.

Здесь лучше воспользоваться выдержкой из автобиографии самого Василия
Павловича Кухаркова:
«В начале 1944 года по повестке я был вызван в Хомутовский райвоенкомат, где прошел десятидневную подготовку по разминированию бывшей прифронтовой полосы. Вместе со мной такую же подготовку прошли еще 29 допризывников из нашего района. Наша команда 19 апреля 1944 года приступила к выполнению задания по снятию и обезвреживанию противотанковых и противопехотных мин, оставшихся по линии фронта от села Прилепы Хомутовского района до села Романово. За семь месяцев наш отряд состоявший из 30 бойцов снял и обезвредил несколько тысяч мин. За этот период погибло и было ранено около половины бойцов нашего отряда. Одной из причин таких больших потерь являлась плохая обученность минеров, а также отсутствие у них жизненного опыта. Сказалась и низкая квалификация руководителей нашей команды от райвоенкомата.
В октябре 1944 года работы по разминированию заданного района были закончены и в ноябре этого же года я был призван в ряды Красной армии».

 

И с тех пор военная форма стала повседневной одеждой для Василия Кухаркова.
Менялись погоны, лычки, эмблемы рода войск, звездочки, но суть оставалась одна: профессия – военный. Начало службы рядовым в пехоте. А вот вырезка из газеты «Красный боец» от 13 мая 1949 года. На ней фотография бравого бойца и краткая подпись: «Помощник командира взвода комсомолец старший сержант В. Кухарков отлично справляется со своими обязанностями, умело обучает и воспитывает солдат. За отличные успехи в боевой и политической подготовке и примерную дисциплину он награжден нагрудным знаком «Отличный танкист».

Вся дальнейшая служба идет по линии восхождения и совершенствования. Вот уже Василий Павлович Кухарков – курсант Московского общевойскового военного училища имени Верховного Совета РСФСР. После успешного окончания училища он получает направление на службу в Таврический военный округ, который дислоцировался в чудесной земле с кратким именем Крым.

Офицерская семья
Радуясь новому назначению и курортному месту службы прибыл по назначению молодой лейтенант Кухарков. Здесь, как принято говорить, и свершился важный поворот в его судьбе. Создалась офицерская семья. Начало было прозаическим.. Молодой офицер, конечно, свободное время стремился проводить в гарнизонном Доме офицеров. Там в бухгалтерии работала молодая красивая женщина. Симпатичная, хороша по всем статьям, но с очень печальными глазами и замкнутая в себе. В обособленном коллективе гарнизона секретов не утаишь. Вскоре Кухарков узнал, что симпатичная женщина Мария Ивановна из бухгалтерии – молодая вдова. Здесь в Крыму при испытании новейшей модели самолета погиб ее муж летчик – испытатель. Молодая женщина осталась одна с малолетним сыном на руках.

Все это не только не смутило, но и усилило ухаживания лейтенанта, было огромное желание помочь женщине пережить трагедию, забыть грусть и начать радоваться новой жизни. Знакомство и настойчивое ухаживание Василия Кухаркова продолжалось год, а в 1953 году Мария Ивановна, бывшая Абакумова (это была она) и Василий Павлович Кухарков сочетались законным браком. Только после женитьбы супруг узнал, что его жена бывшая фронтовичка и все тяготы войны испытала на себе полной мерой.

Судьбы офицерских жен во многом схожи. Как-будто про них сложена русская пословица – куда иголка, туда и нитка Множество гарнизонов приходится по приказу менять офицеру, а жена всегда рядом. В дальнейшей воинской службе В.П. Кухарков определился как политработник. Мария Ивановна окончила в свое время и бухгалтерские курсы, и культурно-просветительное училище. Поэтому при любых перемещениях мужа, в любых гарнизонах такой работник был желанным. Часто деятельность супругов совпадала и это приносило им взаимную радость и укрепляло семейные отношения.

С нетерпением ждали супруги очередных отпусков. Проводили они их на Машиной родине – в городе Озёры. Горячо любивший свою супругу, с не меньшим трепетом влюбился Василий Павлович в ее малую родину. Здесь проживали кроме того ближайшие родственники – свояк и свояченица для Василия Павловича и родная сестра с ее мужем для Марии Ивановны — чета супругов Сачковых, Анатолия Федоровича и Александры Ивановны. Оба – педагоги озёрской средней школы №1, он – литератор, она – математик. Очень уважаемые люди были в Озёрах, светлая память о которых жива и поныне в сердцах многих озерчан.

Будни армейской жизни продолжались. О том, что свою службу майор, а затем и подполковник Кухарков выполнял на отлично и был примером для других, говорят многие факты. Вот только один из них. Целый разворот (две внутренних страницы) армейской газеты «Защитник Родины» 6 августа 1967 года вышел под большим заголовком «Слагаемые пропагандистского мастерства», И, как говорится – и это все о нем – Василии Павловиче Кухаркове. Многочисленные грамоты и медали отмечали успешную службу этого человека. Закончил службу В.П. Кухарков в звании подполковника в 1976 году в г. Алма-Ате.

Здесь же, имея благоустроенную квартиру, супруги и решили остаться на постоянное жительство. Однако жестокостей судьбы никто не может предвидеть. Случилось непоправимое несчастье – в автомобильной катастрофе погиб единственный сын Марии Ивановны. Страшная трагедия надломила здоровье матери и она в результате нервного потрясения оказалась сама надолго прикованной к кровати. Любящий и до конца верный супруг не покинул в беде свою подругу. Долгие месяцы и годы он заботливо, как за малым ребенком, ухаживал за своей Машей. Умерла Мария Ивановна Кухаркова в феврале 2002 года и похоронена в далекой Алма-Ате.

Тяжело переживал Василий Павлович утрату подруги жизни. Крепился как мог, часто посещал могилу жены. В конце концов понял, что дальше так продолжаться не может. Чужая земля вокруг, теперь уже стала чужая страна. Своя родина в Курской области и Машина родина в Подмосковье. Стоял выбор. Василий Павлович вдруг ясно осознал, что в Озёрах он будет чувствовать себя ближе к Маше и останется верен ей до конца своей жизни. Сюда он в скоре и переехал на жительство. В квартире Кухаркова стоит портрет жены, увеличенный с фронтовой фотокарточки. Перед выходом на улицу Василий Павлович обращается к нему: «Пойду я, Маша, прогуляюсь по родным Озёрам,
может быть, кого знакомых встречу…»

Уходят годы, но остается память. Бывший сослуживец В.П. Кухаркова, подполковник в отставке, также по службе политработник, Олег Николаевич Новиков, посвятил Василию Павловичу две поэмы. Возможно, они не совершенны в поэтическом плане, но написаны от глубины души.

Н. Пирязев, член союза журналистов России
Материал подготовлен при участии членов литературно-исторического объединения «Озёрский летописец»

 

Из архива Пирязева.

В.П. Кухаркову, сослуживцу,
фронтовому саперу посвящается

А Т Л А Н Т Ы
(В сокращении)

В боях тяжелых под Волчанском
Имел задачу командарм
Пробить дорогу нашим танкам
И взять для этого плацдарм.

Затратив множество усилий
В тех изнурительных боях,
Полки сражавшихся дивизий
Форсировали реку вплавь.

Сооружен был мост понтонный
Чрез реку Северный Донец,
Но «Юнкерсы» бросали бомбы.
Понтон разрушен был вконец.

И мост, осколками пробитый,
Настил широкий перегнул,
И под бомбежкою разбитый
Осевши в воду затонул.

А без моста вперед не шагу.
Кому в огонь и в воду лесть?
Здесь вся надежда на отвагу,
Стальную воинскую честь.

Она не раз одолевала
Невзгод различных тяжкий груз,
Солдатской доблести хватало
И неразрывных братских уз.

Так вместо хрупкого понтона,
Взамен разрушенных основ
Десятка два бойцов-саперов
Подняли мост…на плечи вновь.

Мост стал живым, одушевленным,
Из молодых, живых сердец.
Ревели бомбы исступленно,
Кипел под взрывами Донец.

Из спин солдат, живых гигантов
Восстановили «новый мост».
Саперы стали как Атланты
В воде во весь солдатский рост.

И по людским промокшим спинам
Пошли все «студеры» подряд.
Шуршали ветки древесины,
Надетые как масхалат.

Вся тяжеленная махина
Людей сдавила как удав.
На двадцати саперских спинах
«Живой мост» гнулся, проседав.

Саперов багровели лица
От многотонной массы той,
А «студеры» шли вереницей
Пока держался « мост живой».

Какие тут нужны таланты,
Что ими двигало тогда?
Они – советские гиганты
Страх вызывали у врага.

Постигнуть разумом все сложно.
Откуда силы были в них?
Сверхчеловечья их возможность
Была загадкой для самих.

Не сосчитать всех сил духовных
И арсенал моральный весь,
Они солдатский долг исполнив,
Свою не уронили честь.

Саперов – двадцать, двадцать жизней,
Национальный разный лик,
Стояли насмерть за отчизну,
За Родину, что жизнь вливала в них.

Едины были духом братским:
Казах ли, русский иль грузин
Свой выполняли долг солдатский,
Народ в войне был весь – един.

Как только им хватило силы?
Колонна с грузами прошла…
Последний грузовик покинул
Настил саперного моста.

Они – саперы, как атланты
Свершили в подвиг свой бросок,
Исполнив тяжкий долг солдатский,
Упали замертво в песок.

Кой-кто пытается оспорить
Победной поступи порыв
Солдат, что с боя не вернулись,
Живым победу подарив.

Нельзя стереть тот подвиг павших
И не вернувшихся с войны,
Мы помним Вас, Герои наши,
Отчизны верные сыны.

Пройдут года, в века умчатся,
Но в поколениях живых,
Жить будет подвиг Ваш солдатский
И, непременно, в молодых.

Им строить жизнь свою придется,
Вершить великие дела,
Чтоб счастлив был народ под солнцем,
У всех чтоб Родина была.

Космополитам – демократам
Не повернуть наш Подвиг вспять,
Народ найдет своих Атлантов,
И будет Родина стоять!

 

НА МИННОМ ПОЛЕ
Фронтовая быль
(В сокращении)

Уходит время той поры военной
Что слишком памятно для нас,
Когда солдаты старших поколения
Ушли на фронт в тот грозный час.

Их поколение 20-х
Врасплох застигнутых войной,
Ушло на фронт, ушло в солдаты.
Ушло в неравный смертный бой.

О тех юнцах поры военной,
О тех саперах молодых
Давно пора писать поэмы,
Что б помнить мертвых и живых.

Не все из них имели аттестаты,
Не все из них познали смысл любви.
Они ушли на фронт, ушли в солдаты,
Их молодость мужала на крови.

В народный гнев любовь их превратилась,
Их школой стала тактика войны,
Которую без книжек изучали
На минном поле наши пацаны.

Один рассказ, что я запомнил,
Правдив, записан с личных слов.
Мне рассказал его полковник –
Василий Павлыч Кухарков.

* * *

Война ушла. Уже не страшно.
Казалось, можно снова жить,
Но там, где бой кипел вчерашний,
Нельзя на землю наступить.

При обороне, в наступленьи –
Такая тактика войны:
Побольше минных заграждений
И с той и с нашей стороны.

Поля не хлебом колосились,
Впитала смерть в себя земля.
Понятья тоже изменились,
Нет хлебных – минные поля.

В свои неполные семнадцать
Его призвал военкомат
Пришлось тут с юность расстаться,
Он стал теперь сапер – солдат.

Он был не раз на минном поле
Он был сапером на войне.
Он видел смерть, он видел горе,
Он видел раны на земле.

Его работа в минном поле
Была опасна и трудна.
Он был сапером по неволе,
Была разрушена страна.

Они ребята-одногодки
Десятидневный сбор пройдя,
Надев солдатские пилотки
Пошли на минные поля.

И получив « права» сапера,
Права им данные войной,
Ушли мальчишки сельской школы
Спасать от мин свой край родной.

Весной разбужена земля,
Посевов ожидая скорых,
Но вместо них на те поля
Прислали мальчиков – саперов.

Им дали « допускное право»
На разминирование мин.
Кого-то смерть ждала иль слава.
Был поединок…Ты – один.

Все это твердо знали братцы,
Должна свободной быть земля.
Сапер не должен ошибаться,
Ошибок допускать нельзя.

Вот так тогда, в 44-ом,
В апреле месяце, весной
Мальчишки – юные саперы
Вступили в минный смертный бой.

За эти месяцы крутые
Юнцы-саперы закалясь
Прошли дороги фронтовые
Сквозь бездорожье, мины, грязь.

Опасность их подстерегала
(Проклятый фактор временной),
И непогода оголяла
«Начинку», скрытую землей.

Свою сноровку, опыт зрелый
В огне черпали пацаны.
На минном поле неумелость
Кончалась жертвами войны.

Да, страшный опыт обретался
На минном поле каждый день.
Саперской кровью окупался
И гибелью своих друзей.

Их много выбыло из строя,
Не все в конечный пункт пришли.
На минном поле – поле боя
Мальчишки наши полегли.

Да, тяжелы потери были…
Лишь под Ладыгиным селом
Мы пятерых похоронили
В районе том, прифронтовом.

Где было опыта набраться,
В такой военной суете?
На минном поле заниматься
Пришлось мальчишкам в годы те.

Тут были промахи, «проколы»,
Ведь трудно сходу все понять.
На минном поле – мы стажеры
Должны все тонкости познать.

Мы многих мин еще не знали,
«С»-35, сюрпризы их
И потому тогда теряли
Друзей, товарищей своих.

Столкнулись с ними мы впервые
Лишь у Романова села,
Когда увидели погибших
Своих товарищей тела.

Все заминировано было:
Красивый сад, зеленый луг.
Как много наших там погибло.
Их жизни больше не вернуть.

Терять друзей на поле минном –
Психологический урон.
От человека – только символ:
Сапог, пилотка иль погон.

Пример тяжелый, но утрата
Еще намного тяжелей.
Потеря юного солдата –
Несчастье наших матерей.

* * *

Он говорил, я слушал тихо,
Рассказ боялся перебить.
И удивлялся: сколько лиха
Пришлось всю жизнь ему хранить.

* * *

На минном поле для саперов
Была особенность одна:
Взаимовыручка и помощь
Саперам всем запрещена.

Но как же быть, когда вдруг если
Нештатный случай невзначай?
Вдруг подлости закон воскреснет,
Сапер решенье принимай.

Такая драма и случилась
С одним товарищем моим.
Друг Смышляков «работал» с миной,
Он был один с ней на один.

Вдруг крик о помощи взметнулся,
Истошно, как смертельный глас,
А капитан к нам развернулся:
«Всем быть на месте!» — мой приказ.

Но как же можно мне остаться,
Когда товарищ мой в беде?
Уж лучше вместе подорваться,
Иначе не прощу себе.

Он был не просто мой товарищ,
Он был курянин, как и я.
Его нельзя в беде оставить,
Он чистокровный мой земляк.

А раз земляк, то друг-земеля
И нас роднит с ним отчий дом,
Лесные тропки и аллеи
И солнце в небе голубом.

Забыв приказ, принял решенье:
Ползти к нему, тут время – жизнь.
Нельзя терять тут не мгновенья,
Взорвется минный механизм.

Как тут помочь ему скорее,
Преодолеть возникший шок?
Себе шептал я: «Я успею,
Я помогу тебе, браток!»

Подполз к нему я как спасатель
И вижу, как его рука
Зажала ржавленный взрыватель,
Куда-то выпала чека.

Я должен был опасность эту
Любой ценою одолеть.
Его мешали пальцы только,
Держа заржавленную смерть.

Кинжал используя саперный,
Я вверх чуть планку отогнул,
Набросил муфту до упора,
Чтобы взрыватель не рванул.

«Теперь бросай!» — сказал я твердо,
Опасный миг преодолен.
Взрыватель ржавый был подорван
И мой товарищ был спасен.

А что же дальше, дальше было?
Как жизнь продолжилась у Вас?
А дальше просто все сложилось –
Продолжил друг мой свой рассказ.

Война к закату приближалась
И нас, не посчитав уже юнцами,
Которых чуть в живых осталось,
Призвали в армию бойцами.

Пришлось служить в частях пехотных,
И даже в танковых частях.
Стал офицер-политработник,
Но это уж другой рассказ.

* * *

В единстве наций наша сила!
На нем держалась вся страна.
Оно фашистов победило.
Победа им принесена.

Спасибо Вам, Друзья-Земляне
И ветераны разных лет.
Мы с вами все однополчане,
В единстве – наш исток побед!

Быль фронтовую вспоминая
Закончил он рассказ свой мне.
Тогда лишь только и узнал я –
Он был сапером на войне.

Вся наша жизнь не только проза.
Поэзии в ней много есть.
Вся Ваша служба для народа,
Добро ,Достоинство и Честь!

Олег Новиков
Алматы — 2007

 

 

Текст и фото из архива Пирязева.

Метки: ,

Поделитесь в соцсетях:

Автор - Елена Порошкова

Коренная озерчанка. В прошлом работала на ОКТ и в пресс-службе администрации района, была редактором газеты «Озёрская Панорама», вела официальный сайт администрации.

Оставить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *