Мазепов Пётр Иванович — боевой путь парня из села Зимёнки

В преддверии великого праздника Дня Победы на нашем сайте рассказ о достойном и славном боевом пути  паренька  из села Зимёнки (ныне земля Зарайского района) Петра Мазепова. Обычный парень прошёл путь от рядового красноармейца до Генерал-майора. (а ещё говорят, что социальных лифтов раньше не было!)

Интересная, насыщенная событиями, биография. В ней, как в зеркале, отразились все этапы становления, борьбы за существование, обретения мощи , величия и мирового признания великой Державы СССР.

Эти материалы о двоюродном деде своей супруги — Ольги Петровны бережно собрал, оформил и передал нам озерчанин Алексей Проталинский, за что ему огромная благодарность. (Администрация сайта)

 

Мазепов Пётр Иванович родился в 1900 году в январе месяце в селе Зименки,  Тростненской волости, Зарайского уезда, Рязанской губернии.

Вот здесь раньше было большое село Зимёнки. Сейчас от него осталась только церковь и пруды.

Отец рабочий-прядильщик на фабрике в Зарайске. Мать  по происхождению крестьянка. Молодой девушкой её отдали в прислугу в Зарайск. Прослужила она несколько лет и определилась на ту же фабрику, где родители Петра и познакомились.

В семье было 8 детей. Жили бедно. В 1914 году отец отправил Петра в Москву на заработки. На фабрику со своим дядей он не попал и устроился в одну торговую английскую фирму, где проработал один год, получая 6 рублей в месяц. Затем работал на фабрике в Москве.

Революцию встретил в Зименках. Принимал активное участие в работе комитета деревенской бедноты, «Всеобуч», изучал военное дело. В 1918 году вступил в партию большевиков, и ушел работать в железнодорожную чрезвычайную комиссию на станцию Луховицы.

В 1919 году партячейкой был послан на обучение на краткосрочные курсы красных командиров в Кремль (1 Московские советские пулеметные курсы комсостава), которые успешно окончил в 1920 году, получив звание красного командира. Во время учебы молодые командиры охраняли правительство и кремль. Петру Ивановичу выпадала честь лично охранять В.И.Ленина. Участвовал он и в знаменитом субботнике 1920года, где Владимир Ильич помогал нести бревно.

После окончания курсов был откомандирован на Юго-Западный фронт в группу товарища Якира против бело-поляков. Получил ранение в грудь.

После отпуска служил на Ферганском фронте, боролся с басмачеством.

В 1930—1938 гг.— на политической работе в Красной Армии. С 1938 г.— начальник политуправления Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии. Во время боев в р-не оз. Хасан в июле — сентябре 1938 г.— начальник политуправления Краснознаменного Дальневосточного фронта ( Фактически заместителем Блюхера).          В 1939—1940 гг.— военком Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова. С 1940 г.— зам. начальника по политчасти, затем военком Артиллерийской академии им. Ф. Э. Дзержинского. В июне 1941 г.— дивизионный комиссар.

В дальнейшем участник Орловско-Брянской операции 1941 г. С декабря 1941г.— зам. начальника по политчасти, с июня 1943 г.— начальник политотдела и одновременно зам. начальника по политчасти Военной академии им. М. В. Фрунзе. В 1944—1950 гг.— начальник политотдела Военно-медицинской академии Советской Армии им. С. М. Кирова.

Фамилия Мазепова П.И. встречается в издании:
Черушев Н.С. 1937 год: Элита Красной Армии на голгофе. — М.: Вече, 2003

Цитата 1: «Хасанские события и деятельность командующего Дальневосточным фронтом в этот период стали предметом специального разбирательства на Главном военном совете. Вот что об этом говорилось в совершенно секретном приказе № 0040 от 4 сентября 1938 года:
«31 августа 1938 г, под моим председательством состоялось заседание Главного военного совета РККА в составе членов Военного совета: т. т. Сталина, Щаденко, Буденного, Шапошникова, Кулика, Локтионова, Блюхера и Павлова с участием Председателя СП К СССР т. Молотова и зам. Народного комиссара внутренних дел т. Фриновского.
Главный военный совет рассмотрел вопрос о событиях в районе озера Хасан и, заслушав объяснения комфронта т. Блюхера и зам. члена Военного совета ДКФронта т. Мазепова, пришел к следующим выводам…»

Цитата 2: «На самом деле под «командованием» подразумевался всего лишь один Блюхер (вот и его время наступило!), ибо другие первые лица из руководства фронта (член Военного совета П.И. Мазепов, начальник штаба Г.М. Штерн) не только не пострадали, а наоборот, получили повышение по службе. Как в случае со Штерном. Петр Иванович Мазепов также не подвергался гонениям».

 Книга Маршала Еременко А.И. «В начале войны»  знакомит нас в том числе с буднями члена Военного совета Брянского фронта дивизионным комиссаром Мазеповым П.И.

Генерал армии Штеменко С.М. в своих военно-исторических мемуарах «Генеральный штаб в годы войны»  упоминает Мазепова П.И. в годы войны.

Петр Иванович Мазепов стал героем киносюжета одного из выпусков киножурнала «Радянська Украина» за 1938 год. Аннотация к киножурналу следующая:
«Артиллеристы-агитаторы. Агитаторы КАУ во время изучения избирательного закона. Руководит изучением комиссар училища Мазепов».

Этот ролик оцифрован и находится в коллекции Ассоциации «Однополчане». Язык озвучания — украинский.
Привожу два стоп-кадра, на которых запечатлен комиссар училища П.И.Мазепов.

Из воспоминаний художника Марка Шехтмана : «В те годы [начало 30-х ] одним из главных покровителей искусств была армия. Воинские части и училища брали шефство над театрами, клубами, художественными школами, дворцами культуры. Материальная помощь армии была очень весомой. Театры, в свою очередь, брали шефство над воинскими частями. В гарнизонах, училищах открывались кружки живописи, драматические студии. Всячески поощрялись все виды художественной самодеятельности. Призванный в армию ученик отца Ефим Симкин попал в Киевское артиллерийское училище. Командир училища, генерал-майор Петр Иванович Мазепов, глубоко интересовавшийся живописью, обратил внимание на способного курсанта. Через Симкина Мазепов познакомился с отцом, и в короткие наезды отца из Москвы бывал у нас дома, любил посещать с ним выставки. Иногда они брали на выставки и меня. Мне нравилось, как внимательно смотрел  Мазепов на картины. Глаза его теплели, он замирал, и в лице появлялось что-то наивное, детское, как у ребенка в цирке. Петр Иванович каким-то чудом уцелел во время сталинского геноцида командного состава Красной Армии, прошел войну, обосновался в Ленинграде и остаток жизни посвятил живописи.  С 1960 в Союзе художников РСФСР».

Пётр Иванович Мазепов.

При написании этой статьи мне помог информацией энтузиаст Виктор Быцько из Украины, за что ему моя благодарность.  Можно почитать ЗДЕСЬ.

Автор публикации — Алексей Проталинский.

 

А вот автобиография , которую П.И. Мазепов написал в 1935 году.

АВТОБИОГРАФИЯ

Комиссара Киевской Артиллерийской Школы им.ЛЕБЕДЕВА

М А З Е П О В А — Петра Ивановича.

Родился в 1900 г. в январе месяце, в селе Зименках, тогда еще Трасненской волости, Зарайского уезда, Рязанской губернии /ныне Московской области/

«До 5-6 -ти летнего возраста воспитывался в семье своего отца, рабочего — прядильщика в городе Зарайске ; Отец мой по происхождению крестьянин.

С раннего возраста и до сего времени, вот уже более сорока лет отец работает на бумаго-прядильной фабрике в Зарайске. Около 30 лет, имея сельское образование, он работал в ка­честве рабочего-прядильщика. Затем после октябрьской революции и сейчас он работает в качестве мастера.  Несколько лет он не бросал связи с сельским хозяйством. В настоящее время никакой связи с дерев­ней не имеет.

Мать моя по происхождению крестьянка.  Еще молодой девушкой ее отдали родители в прислуги к какому то барину в Зарайск, где она и прослужила несколько лет. После этого она определилась на ту же фабрику, где работал и мой отец. На фабрике она работала, по ее рассказам, на «банбросах» несколько лет. Мать и до сего времени осталась неграмот­ной. Сейчас нетрудоспособна – Домохозяйка.  Братьев и сестер у меня 8 человек. Одни из них работают в том же Зарайске, другие — на фабриках в городе Озерах, а малолетние — с матерью. Не помню в каком году, дед отделил отца, 1/2 десятины земли, одна старая лошадь, затеянная стройка двора, многосемейность связали нас с сельским хозяйством и жизнь пре­вратилась в сплошную остро-ощутимую нужду. Отец работал в городе, а мать часто-плакала украдкой. В деревне я окончил церковно-приходскую Школу. Революцию 1905 г. не помню. 0 ней у меня сохранился в памяти обрывок какой-то песни, что пели деревенские взрослые парни: «Миколай вином торгует, Сашка булки подает». В деревне я пробыл после школы три года. За это время я прочитал много эпической литературы (сказок, песен, былин), покупаемой у торгашей за тряпки.

В 1914 г. отец отправил меня с дядей в Москву на заработки.

На фабрику вместе с дядей я не устроился и вынужден был наняться мальчиком в одну торговую Английскую фирму, где я и проработал один год, получая 6 рублей в месяц. После этого с помощью дяди я определил­ся на ту же фабрику, где работал дядя, на фабрику «приводных ремней – Леша»

Здесь я работал с начала чистильщиком ремня, а затем и ткачом приводного ремня до 1-го года, получая 16 рублей в месяц.

Работая накануне семнадцатого  года у «Леша», я часто и с каким то особым интересом вслушивался в осторожные слова старых рабочих, произносимых ими между собой шепотом о разрушении какого то «дома терпимости.»

О каких то выступлениях, каких то людей Революции семнадцатого года в Москве я не видел, я встретил их в деревне, куда был снова взят отцом в связи с болезнью матери. Будучи беспартийным я читал много разной политической литературы, литературы с эпиграфом «В борьбе обретешь ты право свое» и литературы с эпиграфом «Пролетарии всех стран соединяйтесь», читал газеты, жадно  слушал каждое политичес­кое слово, ходил в город на митинги, особенно сочувственно относился к идеям большевиков распространяемых тогда «дезертирами с фронта» и рабочими из города. Под влиянием рассказов о Ленине, о большевистс­ких лозунгах, я активно пропагандировал лозунги большевиков среди ребят, на сходах, собраниях, на сенокосе. Принимал активное участие в организации и руководящей работе комитета деревенской бедноты. Принимал участие в организации и проведении «Всеобуч», агитировал за своевременную явку на занятия, за дисциплину, изучал винтовку и строй.

В свободное время непосредственно помогал изучать винтовку отстающим, был тесно связан с инструктором — солдатом с фронта. Так работал до 18-го года.

В 1918г. вступил в партии большеви­ков. В том же году вместе с одним из товарищей, вернувшимся с фронта, я ушел работать в железно-дорожную чрезвычайную комиссию на  станцию Луховицы по Московско- Казанской ж.д., где я и проработал сотрудником до 1919г.

В марте 1919г., узнав о том, что из Зарайска убывает на южный фронт 71-й военно- дорожный отряд, я добро­вольно ушел с этим отрядом, Побыв всего несколько месяцев в этом отряде, я был партячейкой послан на кратко срочные курсы красных командиров в Москву, в кремль. (1-е московские советские пулеметные курсы комсостава), которые я успешно окончил 1-го мая 20-го года, получив звание красного командира. После чего был откомандирован на Юго-Западный фронт в группу войск товарища ЯКИРА против бе­ло-поляков.

С начала я был командиром взвода 405-го Советского стрелкового полка 135 бригады, затем был командиром роты в том же полку. С мая до сентября, от Белон церкви до Львова непрерывно принимал участие во многих боях, а в сентябре 20 года в бою, при отступлении на речке Буг получил ранение в грудь. После этого был эвакуирован в Киев, затем в Сумы, а потом получил отпуск.

Из Москвы в декабре месяце того же года откомандирован на Туркфронт в качестве  Помвоенкома в 47-й военно- дорожный отряд, где и пробыл до конца 21 года. В конце 1921г. после испытания военно-теоретических знаний был послан на повторные курсы комсостава в Полторацк (ныне — Ашха­бад),  где и пробыл до осени 23 года.

С качала был курсантом  повторником всего несколько месяцев (два-три месяца) затем назначили временно Помначклуба школы, вернее 2б-х Полтарацких пехотных командных курсов, а потом избрали Отсекром партбюро.

С весны до осе ни 23 года был -вместе с курсами на Ферганском фронте по ликвидации басмачества (отрядов Ахмох – Палвана). Будучи Отсекром курсов, я одновременно выполнял обязанности Комиссара отдельного  гарнизо­на, а затем в конце лета 23 года комиссаром курсов т.Бубличенко (ныне Начподив 24-й) я был командирован в Москву, в .Высший военно- педагогический институт учиться сроком на два года где я и был до конца лета 1925г. Институт я окончил успешно. 25, 26, и 28-й годы был преподавателем «курса политработы» на курсах усовершенствования Комсостава зенитной артиллерии в Севастополе. С октября 28г. по июль 29-го я был на курсах усовершенствования преподавателей курса политработы в Ленинграде при Высшей военно-педагогической школе, которые тоже окончил успешно. С лета 1929 года по январь был снова в Севастополе, на курсах  усовершенствования Комсостава зенитной артиллерии преподавателем курса Ленинизма и ответственным секретарем партбюро школы зенитной артиллерии и курсов усовершенствования.

С декабря 1930 года приказом Реввоенсовета назначен Комисса­ром в 118-й артполк в город Киев. В этой должности я фактические про работал до осени 31 года. С осени 31 года работал помощником-командира 118 артполка по политической части.

За всю свою бытность в Р.К.К.А. я непрерывно выполнял руково­дящую партийную и партийно-пропагандистскую работы. В 1919-20 го­ду был секретарем партячейки на краткосрочных курсах комсостава в Москве, В 1921 году организую партячейку в 4-м военно-дорожном от ряде. В 1922-23 году был ответ.секр. партбюро 26-х Полторацких курсов комсостава. В 24-25 году был членом партбюро Высшего военно-педагогического института в Москве. В 26,27,28 году был непрерывно секретарем партячейки курсов усовершенствования в Севастополе, членом партбюро коллектива школы зенитной артиллерии. В 29-30 году Отсекром той же школы. За этот общий период неоднократно из­бирался делегатом на многие партконференции. Был делегатом 1-й партконференции Туркестанского фронта в 22 году, в 1924году был делегатом 4-й партконференции Краснопресненского района и 2-й областной Московской партконференции, Делегатом 2-й областной Крымской парткон­ференции, делегатом 7 и 8-й окружной партконференции УВО и других партконференций.

За это же время избирался и был кандидатом и членом Севастопольского Горпаркткома, два раза был избран кандидатом в члены Областного Крымского партийного комитета. Весь 31-й год был членом партийной комиссии 14-го стрелкового корпуса в городе Киеве. С 1932 года являюсь нештатным ответственным секретарем партийной комиссии при Политотделе частей 28 УНР.

За всю свою бытность в рядах ленинской партии, с 1918-го года по сей день никогда не разделял антипартийных взглядов, чуждых партии идей, наоборот всегда решительно со всей большевистской стрстностью боролся против уклонов от генеральной линии партии.

За эти годы проработал много Марксистской литературы / особен­но философской/.

В 1933 году читал. Марксизм — Ленинизм на 2-м курсе Вечернего Армейского Комвуза.

С 4.11.1934 года назначен Комиссаром Киевской Артиллерийской Школы им.ЛЕБЕДЕВА. с должности Начальника Сектора Кадров Полити­ческого Управления Украинского Военного Округа, в которой / в долж­ности/ работал с качала 1933 г. по конец 1934 г.

Военный Комиссар Киевской Артиллерийской Школы

Мазепов П.И.                                                              27.01.1935г.

 

А вот рассказ Петра Ивановича Мазепова «Мы охраняли жизнь Ленина»

В середине лета 1919 года, будучи красноармейцем и совсем молодым коммунистом, я по партийной разверстке прибыл с Южного фронта в Москву, на курсы Красных командиров. Меня смущала и волновала мысль о том, смогу ли я хорошо учиться и успешно окончить курсы? За плечами всего три года церковно-приходской школы, а стать командиром Красной армии это большая честь. И всё-таки встреча со столицей меня радовала, потому что в ней жил и работал товарищ Ленин.  Положение в стране тогда было очень тяжелым.  Молодая, тогда ещё не окрепшая Советская власть, подвергалась тяжелым и суровым испытанием:  3/4 территории страны были заняты интервентами.  Красная Армия в смертельной схватке отбивала  злобные атаки внешней и внутренней контрреволюции. В стране царила разруха. Основные районы хлеба топлива и сырья были отрезаны от центра. Фабрики и заводы прекращали работу, железнодорожный транспорт был парализован и работал с перебоями.  Деревянные дома в городах растаскивались населением на топливо. В стране был голод. Хлеба давали по 50 г., а иногда его совсем не давали. Эпидемия сыпного тифа косила людей в тылу и на фронте. Кругом были мятежи, заговоры, восстания белогвардейских генералов. Враги республики поднимали злобный вой и предрекали скорую неминуемую гибель Советской власти. Немало людей даже из Трудящихся сомневались в победе Советской власти.

Чтобы преодолеть эти невероятные трудности и одержать победу над врагами Революции, нужно было колоссальное напряжение всех материальных физических и духовных сил всего народа. Владимир Ильич Ленин глубоко верил в творческие силы Рабочего класса, в революционные способности нашего народа. Он на злобный вой врагов Революции отвечал: «мы слышим крики одобрения не в сладком ропоте Славы и хвалы, а в диких криках озлобления». Он имел неодолимую волю к победе, он призывал народ к борьбе. На лозунгах партии были слова «Всё для фронта, всё для Победы на фронте!»  Страстные призывы Владимировича Ленина, его несгибаемая воля к победе,  лозунги партии были огромной мобилизующей и вдохновляющей силой для народа.  50% коммунистов и комсомольцев были брошены на фронт. И как железные опилки собираются вокруг магнита, так наш народ собирался под знамя Ленина, сплачивался вокруг него и нашей партии и вставал на защиту завоеваний Великого Октября. Вот в те далекие от нас теперь дни, я по приезде в Москву и был зачислен курсантом Первых Московских Советских пулеметных курсов, находившихся тогда в Кремле и созданных по указанию Владимира Ильича Ленина. Мы гордились этим, считая себя питомцами Ленина, и называли себя «кремлевцы».   Тяжёлое положение в стране не могло не отражаться на курсах. Заниматься было нелегко. В казармах было неуютно, здание отапливались плохо. В классах недоставало оборудования и было холодно. На занятиях сидели в шинелях. По теоретическим предметам занятия проводились по учебникам для юнкеров и по старому уставу царской армии. Продовольственное снабжение было не лучше: кушать давали простой суп с кусочками воблы и ржаную кашу без масла.

Учебного времени не хватало —  отрывала караульная служба. Иногда курсантов отвлекали от занятий на подавление мятежей и восстаний в других городах или целыми ротами посылали на фронт, не давая закончить курсы. Так проходила боевая подготовка курсантов и их Ленинская закалка. Но мы не унывали. Мы тогда были молоды, были оптимистами и романтиками. Мы верили в победу и думали о том, что года через три будет коммунизм. А главное, наши молодые сердца согревались тогда какой-то особой обаятельный теплотой: мы знали, что Ленин с нами в Кремле, совсем рядом и что он не забывает помнить о нас. Несмотря на титаническую перегрузку ответственной работой, он находил какие-то минуты, чтобы заглянуть к нам в казарму или клуб, коротко, тепло побеседовать и поинтересоваться, как мы живём и как учимся. А в некоторых особых случаях и помочь курсанту. Мне вспоминается один случай, а таких случаев был не один. В беседе с Лениным курсант Никольский рассказал о том, что его родным в деревне живётся очень тяжело и что его родных там обижают. Владимир Ильич Ленин внимательно выслушал Никольского и тут же предложил ему написать об этом заявление и принести его управделами Совнаркома. Никольский это сделал. Ленин написал отношение Рязанскому Губисполкому с просьбой помочь родным Никольского, и это было сделано. О чём рассказал потом Никольский. Вот такой исключительно внимательное, чуткое, заботливое отношение Ленина к простым людям, их нуждам согревали наши сердца какой-то особенной обаятельной теплотой. И мы любили его всем сердцем.

Но самая почетная, самая ответственная задача стояла перед нами в караульной службе по охране Конгрессов Коминтерна, съездов нашей партии, съездов Советов, по охране советского правительства. И самое главное охране жизни Владимира Ильича Ленина. Мы никогда не забывали этот большой ответственности. К тому же в нашей памяти было еще свежо подлое покушение Фанни Каплан на жизнь Владимировича Ленина, которая его тяжело ранила двумя отравленными пулями. Мы всегда сохраняли высокую бдительность, на каком бы посту не стояли: у Боровицких или Троицких ворот, на стенах Кремля или на посту №27 — у квартиры Владимира Ильича Ленина.

Раньше я никогда не думал, мне и в голову не приходило мысли о том, что мне посчастливится стоять на этом посту. Я даже не мог и мечтать о том,  что на этом самом посту я смогу увидеть Владимировича Ленина и буду охранять его жизнь с оружием в руках. Так я думал в то время,  когда уже стоял на посту №27. Мне вспоминается теперь длинный коридор,  высокая дверь в квартиру Ленина,  на стене под стеклом список лиц,  проживающих в квартире с именами: Владимира Ильича Ленина, Надежды Константиновны Крупской, Марии Ильиничны,  Дмитрия Ильича Ульянова (брата Ленина), Сысоевой и других.

На этой же стене витрина с образцами пропусков к Владимиру Ленину. Кнопка на стене для сигнала от часового коменданту Кремля. Особая инструкция часовому на этом посту. Строго по этой инструкции часовой обязан был позвонить один раз при смене часовых на этом посту, два раза он звонил, когда приходил Дежурный по караулу, чтобы проверить деятельность часового на этом посту и три раза часовой давал звонок, когда Владимир Ильич выходил из своей квартиры. В эти минуты, когда я был на посту у меня было страстное в душе желание увидеть Ленина. До этого я знал Владимир Ильича только по фотографиям и по рассказам. Я даже одно время рисовал его портрет с фотографии. Но это всё не то! Мне хотелось увидеть его и запечатлеть в памяти настоящим, живым. А на посту были все условия для этого. Но я стоял уже на посту часа полтора, а дверь всё это время ни разу не открывалась и Ленин не выходил. До смены меня другим часовым на этом посту оставалось немного времени, в голову начали назойливо приходить сомнения в том в том, что я его увижу. Думалось о том, что через несколько минут меня сменит другой часовой, а потом только через 4 часа я вновь заступаю на этот пост. А тогда Владимир Ильич Ленин наверное уже не будет у себя в квартире, а в ночные часы на посту тем более я его не увижу. Все эти мысли наполняли душу каким-то неприятным томлением.  Но в эти самые минуты дверь разом открылась,  мгновенно дрогнуло сердце,  застучало. Я подтянулся, рядом со мной примерно в одном шаге от меня был Владимир Ильич Ленин. Мне не трудно было сразу узнать его: среднего сложения, подвижный он был в костюме и без головного убора. Его высокий открытый лоб проницательные глаза с затаенной приятной лукавинкой, с едва уловимой и доброй улыбкой на всём лице, таким он запечатлелся в моей памяти. Это было моё первое впечатление. Позже я встречал его не один раз, но он в моей памяти остался до сих пор таким. Ленин приветствовал меня не громкими словами «Здравствуйте товарищ курсант». Я, сдерживая свое волнение, ответил на его приветствие. Владимир Ильич торопливо удалился от меня по длинному коридору. Я тут же сделал 3 звонка коменданту Кремля, предупредив о том, что Владимир Ильич Ленин вышел из квартиры. Через 4-5 минут ко мне подошли новый часовой с разводящим. Я сделал шаг в сторону, уступив свое место новому часовому.  Последний сделал шаг вперед и, повернувшись кругом, заступил на пост. По дороге в караульное помещение, я не скрывал своей радости,  делился с разводящими своими впечатлениями.  Душа была переполнена каким-то неизъяснимым  чувством радости, гордости и счастья. Ведь я видел Ленина и глубоко в душе гордился тем огромным доверием, которое мне было оказано партией стоять на этом посту и с оружием в руках охранять жизнь великого вождя нашей партии и международного пролетариата.

Позже я увидел вновь Ленин уже в других условиях. Это было зимой. Стоял декабрь. На улицах Москвы было холодно. Хлопьями валил снег. Завьюженные улицы столицы убирались плохо, не хватало рук, чтобы убирать снег. Неподалёку от Троицких ворот Кремля на Воздвиженке несколько дней валялась дохлая лошадь. Демьян Бедный написал об этом стихи в которых назидательно прокатил председателя Моссовета. В эти дни мы охраняли 7-й Всероссийский Съезд Советов. Он проходил с 6 по 9 декабря в Большом театре.  Мне тогда довелось быть на посту в зале заседания съезда. Я тогда впервые попал в Большой театр. Он на меня произвел прекрасное впечатление. Зал заседаний был переполнен делегатами со всех концов страны. Среди делегатов съезда почему-то были представители меньшевиков. Их лидеры Мартов и Дан. Тут же были представители еврейского Бнда. Очевидно, все они были приглашены в качестве гостей. Меньшевиков усадили в Царское ложе, очевидно чтобы их предательскую роль удобнее было разоблачать. Появление Ленина на съезде на трибуне было встречено бурей аплодисментов, овациями и возгласами «Да здравствует товарищ Ленин».  Владимир Ильич поднял руку и показал на часы. Всё смолкло. Воцарилась слышная тишина.  Ленин как председатель Совета Народных комиссаров делал правительственный отчет. Он был в том же костюме, без головного убора и таким же, каким я его запомнил, когда стоял на посту 27. Но в тоже время он казался совершенно преображенным. Тогда, на посту я видел его одного и в тихом коридоре. А теперь он был в огромном зале перед лицом лучших представителей своего народа. Он был на высокой трибуне, как вождь партии и народа, облаченный огромным доверием и самой высокой властью. Он делал отчет в дни самых тяжёлых и суровых испытаний для Родины, когда происходила смертельная борьба против бесчисленных врагов Революции,  и его доклад был актом огромной силы в борьбе,  огромной мобилизующей вдохновляющей силой.  Владимир Ильич Ленин был в состоянии эмоционального напряжения и сосредоточенности, он излагал свою доклад в обычной манере: быстро, чеканя каждую фразу, каждое слово, дополняя свою речь выразительными убедительными жестами. Затаив дыхание делегаты съезда внимательно слушали его доклад,  не желая пропустить ни одного слова, жадно впитывая его гениальные мысли, неоспоримые аргументы и выводы. Он говорил о наших победах (как о чуде) над Антантой, Колчаком и Юденичем,  говорил о том, что мы победили их потому что мы отняли у Антанты ее солдат а у Колчака отняли крестьян и завоевали нейтралитет у малых стран, которых Антанта пыталась направить на нас. Владимир Ильич Ленин ставил главными задачами перед съездом борьбу за хлеб, за топливо и борьбу с сыпным тифом. По условиям времени на посту я не мог слышать всех выступлений в прениях по докладу, но мне довелось послушать выступление лидера меньшевиков Мартова. Он произвел на меня впечатление типичного представителя старой интеллигенции. Мне казалось, что он говорил долго, вяло и особенно нудно. Он жаловался на отсутствие свободы, демократии, на излишний террор и жестокость ВЧК, которой руководил в то время Феликс Эдмундович Дзержинский. Помню в своем заключительном слове Ленин камня на камне не оставил от затасканных доводов Мартова. В своей страстной политической речи он гневно разоблачал и клеймил позором предательскую роль меньшевиков и их сотрудничество с белогвардейцами. Он говорил, что террор нам был навязан белогвардейцами, что нам необходимо «чека», что мы рискуем растерять колёса диктатуры рабочего класса. И доклад, и заключительное слово Ленина на съезде произвели на меня огромное впечатление и глубоко запали в мою душу. Это нельзя было забыть.

В начале мая 1920 года мне снова посчастливилось видеть Ленина на нашем выпускном военном параде. Мне вспоминается Москва и Кремль. Голубое майское небо над Кремлёвским холмом. Весенние лучи солнца золотили купола кремлевских соборов. Омытая весенними дождями Ивановская площадь казалась большой, просторной и чистой. Мы, только окончившие успешно курсы, стояли готовыми к параду. Ощущая чистоту площади, мне вспоминался в те минуты совсем недавний субботник по очистке Кремля.

Это был Первомайский Всероссийский субботник, возвещенный тогда артиллерийским салютом, гулко прогоревшим над Москвой. Владимир Ильич Ленин тогда вместе с нами наравне работал на субботнике. Он тогда своим личным примером утверждал «Великий почин» в свободном коммунистическом труде. Его личный пример был для нас вдохновляющим.  Нам было свободнее думать и дышать, легче работать  потому, что с нами был товарищ Ленин.  Этот день был большим праздником и днём ликующего коммунистического труда. Всё это мне вспоминалось тогда, когда мы стояли на чистой Ивановской площади в парадном расчете и ждали новой встречи с В.И.Лениным,  который придёт лично принимать наш выпускной парад. У нас было праздничное настроение. Мы стояли одетые в новое парадное, с иголочки, обмундирование, затянутые поясными ремнями с портупеями через оба плеча, с кортиком на боку и в сапогах начищены до зеркального блеска.

У стен древнего Успенского собора собралось много народа: тут были рабочие, работающие Кремля с детьми, рабочие кремлевского Арсенала, сотрудники совнаркома и военные, не входившие в Парадный расчет. Они собрались увидеть Ленина и посмотреть на парад. Доносившийся от них говор как-то вдруг стих. В сопровождение коменданта Кремля Петерсона и двух командиров к месту парада приближался В.И.Ленин. Начальник курсов Александров скомандовал: «Парад смирно!».

Как командующий парадом, он четким шагом приблизился к товарищу Ленину, взял руку под козырек, доложил о готовности парада и тогда впервые я тогда впервые увидел Ленина в позе принимающую парад. Он был в обычном костюме и кепке. Мне казалось, что он стоял как впаянный в кремлёвскую брусчатку, строго выпрямившись с поднятой рукой головному убору.  Несмотря на то, что он был одет в гражданскую форму, его осанистой фигуре могут позавидовать не один строевой командир. Таким он запечатлен на оригинальной фотографии. На его приветствие мы ответили мощным УРА. Под торжественные звуки оркестра мы прошлись церемониальным маршем перед ним радостные,  взволнованные и счастливые, с ликующими глазами. После парада мы построились в каре перед трибуной затянутой в кумач.  Владимир Ильич Ленин быстро поднялся на трибуну, заканчивали свой бой Кремлёвские куранты.  Над куполом Совнаркома, высоко в голубом небе развивалось Красное Знамя с серпом и молотом. Владимир Ильич подошел к краю трибуны и, взявшись своими руками за край трибуны, слегка наклонился вперед. Свою напутственную речь, обращенную к нам, он начал словами: «товарищи красные командиры!» Он приветствовал нас с успешным окончанием курсов от своего имени и от имени ЦK партии и Совнаркома. Наше внимание было приковано к каждому его слову. Он говорил просто, ясно и убедительно. Он говорил о том, что Советское правительство сделано всё необходимое, чтобы договориться мирным путём с Польшей, но Пилсудский, а за его спиной Антанта не захотели этого и начали войну против нас. Эта война нам навязана, и мы вынуждены воевать. Но вы будете воевать не против польских рабочих и крестьян, а против польской буржуазии и против польской шляхты. Свою речь он закончил выражением полной уверенности в нашей победе. На этом митинг был закончен. Мы стали в одну группу. Владимир Ильич сошел с трибуны и по нашей просьбе став в середину нашей группы сфотографировался с нами на память.

Взволнованные успешным окончанием курсов, торжественным парадом, напутственной речью Владимировича Ленина и фотографированием с ним, мы возвращались счастливыми в казарму в строю с любимой песней кремлевских курсантов «смело мы в бой пойдем за власть Советов и как один умрем в борьбе за это». Весь остаток дня мы без конца вспоминали все подробности участия В.И.Ленина в нашем параде.  А самое главное, мы тешили себя приятной надеждой получить фотографию и  заманчивой мечтой воевать с этой фотографии на фронте.

Но утро следующего дня было для нас очень неприятным. К великому огорчению мы узнали, что негатив были плохим и фотографии не получились. Это известие было для нас настолько неожиданным, что оно буквально поразило нас, как гром среди ясного неба! Было обидно и досадно, все наши прекрасные надежды рухнули. Мы хорошо понимали, что 2 парада для нас не будет и такую фотографию уже не повторить. Мы возмущались и негодовали и не знали, что же нужно сделать? Кто-то предложил послать человека к начальнику курсов Александрову и просить его, чтобы он сходил к Владимиру Ильичу Ленину, доложил о нашей беде и попросил его ещё раз фотографироваться с нами.  Это предложение понравилось многим, оно вновь пробудили какую-то робкую надежду, но некоторые начали уверять, что из этого ничего не получится. Они говорили:  «Нужно понять, что положение в стране крайне тяжёлое, Владимир Ильич занят титанической работой, что у него нет свободной минуты. К тому же он не любит фотографироваться вообще». Все эти доводы были конечно очень убедительными, они убивали всякую надежду в душе каждого из нас. Но желание иметь фотографию было неодолимым. Не помню кого-то всё-таки послали к Александрову. А через несколько минут мы узнали, что после некоторых колебаний Александров согласился пойти и уже пошёл к Владимиру Ильичу Ленину. Все сразу высыпали из казармы к парадному входу. Всё наше внимание теперь было сосредоточено на парадном подъезде Совнаркома, откуда должен был возвратиться Александров с результатами нашей просьбы. Мы напряженно и мучительно ждали. Прошло 15-20 минут. В душе чувство приятной надежды сменялось чувством безнадежности. Думалось о том, что Владимира Ильича Ленина может и не быть у себя, что может быть он куда-нибудь выехал или него кто-нибудь на приёме и он очень занят,  а может быть он проводит какое-нибудь очень важное совещание и так далее. Думалось всё. И все эти догадки и предположения отдавались в душе какой-то томительные тревогой. Но вдруг кто-то крикнул: «Ленин». Словами нельзя передать и выразить то смятенье чувств в душе каждого из нас, которое охватило  мгновенно наши сердца. Мы готовы были кричать и прыгать. Мы видели как через площадь Владимир Ильич вместе с Александровым подходили к нам. Он был одет так же как вчера на параде, то есть в том же костюме и кепке. Они шли не спеша, о чём-то беседуя. Владимир Ильич как-то очень просто подошёл к нам и так же просто поздоровался, как здороваются люди давно знакомые и часто встречающиеся. Мы ответили на его приветствие. Кто-то из нас уже успел притащить откуда-то старую скамью похожую на ту, которую Илья Ефимович Репин изобразил в своих «Запорожцах». Владимир Ильич Ленин сел посреди скамьи. По одну сторону от него сел комендант Кремля Петерсон на другую Комиссар курсов Борисов. Александров сел на голову ниже товарища Ленина, на ступеньках крыльца.  Все мы расположились по указанию фотографа. Фотография получилась.

Это фото курсантов с Лениным было сделано после торжественного парада.

Она теперь она стала теперь исторической. Она стала неоспоримым свидетельством того, что Владимир Ильич Ленин был не только великим и гениальным вождем нашей партии но и самым «человечным человеком».

Скоро все мы будем радостно и торжественно отмечать 100-летие со дня рождения Ленина. Это будет величайший праздник для всего прогрессивного человечества.

Член КПСС с 1918 года генерал-майор в отставке Пётр Иванович Мазепов.

Метки: , ,

Поделитесь в соцсетях:

Автор - Я Краевед

У этой статьи 6 комментариев

  1. Харитонов Юрий Ответить

    Ныне покойный Николай Владимирович Антипов, мой одноклассник, лет пять шесть назад рассказывал, что на ул. Крупской когда-то жила мать генерала Мазепова. И он часто наведывался к ней. Перепроверить ту информацию я не сумел. Мне хочется спросить у автора, возможно такое было?

    • Алексей Ответить

      Да, они там и жили. С его племянником Евгением вы знакомы были 100% Он в милиции служил. Родственники до сих пор там живут.

  2. Николай Кочергин
    Николай Кочергин Ответить

    Прочитал, как говорится, на одном дыхании. Алексей, огромное спасибо за отличную подборку материалов, за сохранение истории, которую в настоящее время так часто искажают и переделывают. С наступающим Днём Победы!

  3. Сергей Рогов
    Сергей Рогов Ответить

    Отличная, серьёзная работа! Алексею Проталинскому — моё почтение. Интересный, честный материал, не замутнённый современными «веяниями». Читал с интересом, где ещё сейчас ТАКОЕ почитаешь? Обычный паренёк из затерявшегося в лесах и полях правобережья Оки села Зимёнки дослужился до генерал-майора. Вот она — социальная справедливость и всеобщее равенство!

Оставить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *