Мой комбинат. Озёрский хлопчатобумажный комбинат «Рабочий»

Впервые я попал на комбинат, когда мне было лет пять или шесть, то есть где-то в 1955 -56 году. У моей матери, которая работала в отделе главного механика  на отделочной фабрике, мотористом с 1942 года, по четвергам был выходной день. В тот четверг она взяла меня после обеда из детского сада № 4 (располагался на улице Митинговой Рогова Поля) и мы вдвоем пошли с ней за получкой в кассу (слово зарплата тогда не было в обиходе). Прошли через северную проходную, которая была недалеко от выгороженных домов, и  ступили  на ранее не виданную мною  территорию. Мне всё было интересно. И  надрывно урчащие грузовики, и гужевые повозки с мощными битюгами, у которых были длинные хвосты и лохматые ноги. Сноровистые возницы умело управляли тяжело загруженными  телегами, незлобно  покрикивая и понукая лошадей. Возле кузницы чувствовался новый неизведанный для меня запах – запах горячего металла.  Там была своя рабочая суета.

Но в детском сознании осталось совсем не это. Я был поражен, впечатлён, очарован тем, как ловко кочегары вывозили по рельсам в вагонетке шлак,  сбрасывали их в отвалы.  (При помощи отработанного шлака  и извёстки впоследствии будут построены многие  индивидуальные дома на улицах нашего города). Видимо возле котлов было очень жарко, кочегары выталкивали вагонетки, не смотря на прохладную погоду, будучи по пояс голыми.  Их кожа лоснилась от пота и угольной пыли. Опорожнив вагонетку, они закидывали в неё новую порцию угля, вскакивали на подножку,  и вагонетка катилась по рельсам в котельную. Видимо котельная пожирала неимоверное количество угля, так как кочегары выталкивали вагонетки с небольшим интервалом.

А в это время вверху и с боков что-то громко и протяжно загудело. От испуга я прижался к ногам матери и заплакал.

— Не пугайся глупыш, — мягко сказала мама и погладила меня по голове, — это фабричный гудок. Он зовёт на фабрику всех тех, кому работать во вторую смену.

— А почему я его раньше не слышал? Ведь мы живём совсем рядом с заводом.

— Утром гудок гудит очень рано. Он зовет на работу  первую смену.  А ты крепко ещё спишь в своей кроватке. А после обеда, когда он гудит как сегодня, ты спишь в детском садике и тоже не слышишь его. Не бойся и не дрожи. Гудок это жизнь завода, а значит и наша с тобой жизнь, — очень мудрёно для меня заключила мама.

Став постарше я по утреннему гудку  в каникулы спешил на рыбалку, а по дневному гудку заканчивал свои детские игры на улице и спешил домой для того, чтобы разогреть на керосинке обед, для возвращающихся с работы родителей.

Моя бабушка по материнской линии, знатная  заводская стахановка, жила недалеко от городской бани. С Рогова Поля дойти до её дома можно было двумя путями: через парк и больницу, а затем  по улице Ленина или через Высокое Поле, по улице Текстильной и далее по Фабричному переулку. Но я почему-то выбирал третий путь. Через завод. И вел своего младшего брата  к бабушке именно этой дорогой. Пока на территории комбината были жилые дома, особых проблем пройти через проходные не возникало. А на комбинате шла своя трудовая жизнь. Огромная производственная  махина перерабатывала тонны хлопка и давала «на гора» десятки тысяч метров добротной ткани, которые разлетались по всем уголкам нашей страны.

На комбинате было несколько пожарных водоёмов предусмотренных и построенных Щербаковым. Один из них располагался совсем рядом со зданием нынешней поликлиники ЦРБ. Бурной весной, начала 60-х годов прошлого столетия, когда талые воды переполнили водоем, их  сброс своевременно не был произведен. Кирпичная ограда комбината не выдержала напора воды, забор рухнул на тротуар и проезжую часть ул. Ленина и поток воды с гулом устремился на частные дома. Ходили разговоры, что кто-то пострадал от описанного случая, но утверждать не берусь.

Другой пожарный водоем находился, примерно, на том месте, где сейчас расположены дворы и дом №  53 по ул. Ленина. На берегу пруда стояло девичье (женское) одноэтажное общежитие, больше похожее на барак. Да оно и было настоящим бараком. Почему-то и водоем, и барак были выгорожены из территории комбината. Вечерами к общежитию приходили взрослые парни.  И очень часто теплыми летними вечерами в тех местах играла гармонь, слышался звонкий девичий смех и незабываемые напевы любимых песен.

С этим водоёмом у меня связана очень и очень неприятная история.

Оставаясь на ночёвку летом у бабушки, я спал в деревянном сарайчике на одной кровати со своим двоюродным братом, который был старше меня почти на десять лет. Специфический запах сухих дров и брикета, который хранился в сарайчике, приятно  щекотал ноздри. Ночные шорохи, крик птиц, глухой уличный  говор заставляли учащенно биться сердечко семилетнего мальчишки. Порой я долго не мог заснуть, хотя брат и был рядом. Видя мои страхи, брат  однажды откуда-то из-под кровати достал что-то завернутое в промасленную тряпицу.

— На, посмотри, что у нас есть. И никогда не трусь, — сказал он, протягивая свёрток.

— Пистолет, — развернув лоскут ткани, ахнул я.

— Ракетница, — уточнил брат. И добавил, — трофейная, немецкая. Завтра постреляем.

Как я ждал завтрашнего утра описывать не надо. Брат и два его  приятеля вместе со мной ушли в какой-то заречный овраг. И там я первый раз стрельнул из настоящего оружия. Правда, получилось у меня плохо, так как я никак не мог продавить спусковой крючок. Силёнок явно  не хватало. Помог один из друзей брата, прижав своим пальцем  и мой палец к спусковому крючку. Ракета ушла далеко ввысь. Хотелось попробовать ещё, но брат сказал, что нужно уходить, так как ракету могли заметить и сообщить о стрельбе в милицию.

Через неделю, когда брат ушёл по своим делам я попытался найти ракетницу, чтобы самостоятельно произвести выстрел. Не без труда, но я отыскал её в укромном месте под кроватью. Половица пола была искусно выпилена трудами брата. И там лежала моё сокровище и три ракеты.

У меня хватило ума выйти из сарайчика в небольшой дворик (гореть бы сараю и дому синим пламенем, если бы я в нём произвёл выстрел).  Откинув ствол, я вставил заряд, взвел курок и пальцами двух рук надавил на спусковой крючок. Ракета чиркнула по печной трубе на крыше дома и   красиво ушла в небо. На выстрел из дома выскочила бабушка, а за ней дед. Ему, участнику первой мировой войны, всё в один миг стало ясно и  понятно. Огрев меня по спине деревянным  аршином (дед был классным портным), он тут же забрал ракетницу и ракеты. Видимо, увидев в небе ракету и почуяв неладное, во двор вбежал мой старший двоюродный  брат. Брат, который учил меня ходить на лыжах, бегать на коньках, играть в футбол, который защищал  и очень любил меня.

Его дед достал солдатским фронтовым ремнем с тяжелой медной пряжкой. Брат пытался увернуться, а дед лупил и лупил его наотмашь ремнем. Я заревел. Бабушка повисла на руках у деда:

— Хватит, угомонись,- просила она его. —  Нужно всё быстро это куда-то деть, — указывая на ракетницу, добавила бабушка.

Дед наш остывал быстро и зла в себе никогда не держал. За что мы его хоть и побаивались, но и  сильно уважали.

— Берите  и пошли, — только и сказал дед. Быстрым шагом мы дошли к пожарному водоему. День был будним, рабочим и лишних глаз на берегу не было.

— Бросай, — приказал мне дед.  Я взял ракеты и бросил их в воду недалеко от берега.

— Что? Хулиганить силы есть, а подальше силы нет забросить?  Достань, — кивнул  он брату. Мой бедный брат как был в кедах, так и шагнул в них в воду. Достал ракеты и бросил их в центр пруда. Туда же отправилась и немецкая трофейная  ракетница.

Давно в том месте нет уже пруда. Нет и девичьего барака. Возможно, когда строили «пентагон», так  в городе зовут дом № 53, закопали ракетницу еще глубже. И по делам. От греха подальше.

А память о комбинате, о его людях, о фабричном гудке, о лодочной станции на Песочном озере, о духовом оркестре в летнем саду дворца культуры, обо всём том, что сделал комбинат для нашего города никогда не забыть.  Хотя на комбинате я не проработал ни одного дня.

(Фотографии взяты из интернета).

Метки: ,

Поделитесь в соцсетях:

Автор - Харитонов Юрий

Родился в г. Озёры. Ветеран МВД. Автор книги о развитии спорта в Озёрском районе, соавтор книги "Наш маленький город в Великой войне".

У этой статьи 24 комментариев

  1. Сергей Рогов
    Сергей Рогов Ответить

    Юрий Анатольевич! Моё почтение! Как душевно пишешь, аж слеза пробивает! И когда только научился? Вроде, всю жизнь с пистолетом бегал.

  2. Лариса Ответить

    Прекрасная статья!Да с комбинатом»Рабочий»,а в 90-х годах АОТФ»ОКА»,много связано хорошего у жителей нашего города.Поколениями работали на комбинате.Моя свекровь всегда говорит,когда нахлынут воспоминания»моя любимая фабричка!»только так, в ласкательной форме!Я на ткацком производстве проработала семь лет,в ИПР на должности оператора ЭВМ и кто знает, если не «развал»,может до сих пор там и работала!!!Жалко очень жалко,что развалили такой огромный, с заключительным циклом, градообразующий комбинат!Спасибо Вам Юрий Анатольевич, за классную статью!!!

  3. Елена Хохлова
    Елена Хохлова Ответить

    Юрий Анатольевич, спасибо за напоминание о моих любимых фабриках. Не забыть. А начинаешь говорить об этом с теми,кто постарше, кто всю жизнь работал на комбинате — бабушками-ткачихами или прядильщицами — они говорят о нём как о самом любимом человеке, которого уже нет.Наверно, мы ещё до конца не осознали, что комбината нет. Трудно с этим смириться.

    • Харитонов Юрий Ответить

      Полностью согласен с вами, Елена Петровна. Комбинат был живой частицей нашего города. Сегодня старшее поколение гордится тому, что по несколько десятков лет отработало в сложных условиях НА СВОЁМ комбинате. Про комбинат ещё предстоит вспоминать и писать.

  4. Aлександр Горелов
    Aлександр Горелов Ответить

    Хорошо написал, Юрий Анатольевич! Читал и словно в свое детство заглянул. Хотя, почему «в свое», оно (детство) у нас с тобой примерно на одни и те же годы пришлось. Будто кадры живого кино бегали мы смотреть по вечерам в окна нашей «чугунки» на то, как мужики, будто черти в преисподней, вручную льют раскаленный металл в земляные формы. Фабричный гудок! Пятилетними мы могли отличить гудок «фанерного» от гудка «чулочки или «судостроительного». Этим даже никто и не гордился! «Получка», летнее «житие в сараях» среди дров и брикета …, как все знакомо и верно!

  5. Валентина Бобр (Желнова) Ответить

    А я помню ЗАПАХ, запах хлопка. Так пахла мама, когда приходила с работы. Этот запах был настолько родным, что через много лет, когда я шла мимо комбината на работу в вечернюю школу, этот запах был просто»допингом» отличного настроения и уверенности, что все-все в жизни будет хорошо. А ещё демонстрации. Моя мама брала меня с собой на демонстрации лет с трёх. Я помню то настроение, когда к празднику начинали готовиться заранее: лучшее платье мамы и парадный костюм отца, мама приходит из парикмахерской какая-то новая, торжественная и очень красивая. Отец, молодой и сильный несёт меня до проходной, а потом они расходятся: мама на прядильную, отец на ткацкую, каждый к своим. А потом колонны строятся у красного уголка и ПОШЛИ. С песнями, часто с частушками( некоторые слова там были точно не для детских ушей!!!), под гармошку, под баян. Люди действительно были счастливы. А после демонстрации все шли друг к другу в гости.Мы знали всех маминых и папиных коллег, росли у них на глазах. И как больно, что ни мамы, ни папы больше нет, и их ровесников все меньше и меньше.

  6. Валентина Бобр (Желнова) Ответить

    Кстати, совсем недавно нашла( спасибо Интернету) песню, с которой связаны воспоминания детства:»Тренируйся бабка, тренируйся,Любка, тренируйся, ты моя сизая голубка». Шокировала 16летнего сына тем, что рассказала, что эту песню пели в колоннах на демонстрации. И да, никого не посадили, не расстреляли. А что вы хотите- тоталитаризм!!!

    • Сергей Рогов
      Сергей Рогов Ответить

      Спасибо за Ваши воспоминания, уважаемая Валентина. Каждый озерчанин, живший в эпоху СССР с Вами согласится. Хорошие были времена. Счастливые, радостные. Уверенность в завтрашнем дне. СТАБИЛЬНОСТЬ, про которую сейчас только говорят.

  7. Юрий Трофимов
    Юрий Трофимов Ответить

    Моя семья — дед, отец, мать и я — работали на Х/б комбинате Рабочий.
    Дед был мастером в ткацком производстве.
    Отец работал в шлихтовалке, а мать была отрывщицей на том же ткацком производстве.
    В школьные каникулы я попросил у своей мамы, чтобы она отвела меня на фабрику…
    — Шум ткацких станков произвёл на меня огромное впечатление.
    Перед армией я немного там поработал зарядчиком барабанов.)
    Барабаны были не музыкальные — но, на свой клетчатый пиджак я там заработал.
    На этом моя трудовая эпопея на комбинате Рабочий не закончилась…
    По прошествии десяти лет после армии я снова пришёл на производство и работал там в ОГМ до самого развала предприятия…

  8. Юрий Трофимов
    Юрий Трофимов Ответить

    Вот несколько моих личных фото по комбинату — кузница, самая большая в городе труба котельной комбината и центральная проходная.

  9. Юрий Трофимов
    Юрий Трофимов Ответить

    И ещё одно фото на территории комбината — здесь в последнее время располагалась швейная мастерская.

  10. Юра Ответить

    Спасибо за статью! Я в детстве (в 90-е годы) жил в Озёрах, и особо не интересовался историей города. А сейчас с огромным интересом приехал бы и сходил на экскурсию по комбинату, если таковая имеется.

    И если ничего не путаю, на второй сверху фотографии в левой части видна часть школы № 2 на ул. Ленина, в которой я учился.

  11. Харитонов Юрий Ответить

    Юрий, на комбинате нет сегодня экскурсий. Потому, что и комбината нет. На его месте теперь индустриальный парк. Не пережил комбинат сложного времени 90-х годов прошлого столетия.

  12. v.istorikov Ответить

    Проезжал город Озёры. Вид фабрик впечатлил, умели же строить раньше… Из фабрики, что за зданием администрации, уже проросли деревья, а ведь можно вполне превратить в какое-то арт-пространство, культурный объект,торговые ряды или что-то другое. Только восстанавливать нужно конечно же сохранением исторического вида, кирпичной кладки и тому подобное.

Оставить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *