Снова осень закружила карусель мелодий…
Наступил ноябрь – последний календарный месяц осени. Какая она – осень 2020 года? Что в…
Продолжение (начало здесь) исторического исследования краеведа Юрия Анатольевича Харитонова по храму и священнослужителям села Бояркино. Трудные времена, трудные трагические судьбы.
Духовенство и репрессии.
Во второй части мне хотелось бы рассказать о тяжёлой и трагической судьбе духовенства волостного села Бояркино, которое верой и правдой служило государству Российскому. Обучало ребятишек грамоте, укрепляло в прихожанах силу и отвагу, призывало к мужеству. Учило соблюдать и почитать наши обычаи и традиции, быть терпеливым и уважительным, передавать свои знания и опыт младшему поколению. Однако перечисленные ценности не стоили ровным счётом ничего после Октябрьского военного переворота (так называлась Российская революция в западных СМИ – прим. автора).
Более того руководитель государства Владимир Ильич Ленин с лозунгом «Религия есть опиум народа», с присущим ему фанатизмом и упорством добивался от большевиков чувства ненависти к религии. «Всякая религиозная идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье с боженькой есть невыразимейшая мерзость, …самая опасная мерзость, самая гнусная зараза«. (Из письма А.М. Горькому 13.11.1913 г — впервые напечатано в газете «Правда» № 51 за 1924 год).
Борьба с духовенством поощрялась и была возведена в ранг государственной политики. Только вдумайся читатель о том, что уже 26 октября 1917 года (по старому стилю — прим. автора), на следующий день после свержения Временного Правительства, власть рабочих и крестьян принимает Декрет по изъятию монастырских и церковных земель в пользу государства.
На мятеж, вспыхнувший в Пензенской губернии 5 августа 1918 года, В.И Ленин отдаёт распоряжение: «Необходимо организовать усиленную охрану из отборно надежных людей, провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города».
По его же инициативе запрещается деятельность Поместного Собора.
В ходе сбора материала, мне посчастливилось встречаться и беседовать с родственниками служителей церкви того далёкого времени. Я благодарен внуку священника храма Преображенья Господня Субботина Александра Ивановича – Субботину Александру Владимировичу. Правнучке дьякона Фаминцева Дмитрия Ивановича – Акимовой Любови Михайловне. Они не только поделились воспоминаниями о своих далёких предках, но и предоставили фотографии, которые бережно хранятся в их семьях.
Читатель, найди в себе силы до конца просмотреть статью. Поверь, люди, о которых здесь повествуется, достойны чтобы о них помнили и не забывали со временем.
Священник Субботин Александр Иванович.
Александр родился 28 августа (по старому стилю – прим. автора) 1875 года в селе Хотяиново, Коломенского уезда. Его отец, Иван Тимофеевич служил псаломщиком в церкви Рождества Христова. (Псаломщик, народное дьячок – служитель православного храма, отвечающий за правильное пение и чтение на клиросе). Будущий священник Храма Преображения Господня в 1895 году окончил Московскую Духовную семинарию.
Первоначально Александр состоял в должности учителя церковно-приходской школы в с. Лужники, недалеко от Белопесоцкого монастыря (ныне Ступинский район — прим. автора). Затем работал учителем ЦПШ в Бронницком уезде, псаломщиком церкви в Печатниках, священником Скорбящего погоста Николо-Бобровской церкви Серпуховского уезда. Пожалован священником в Преображенскую церковь села Бояркина 5 июля 1903 года. Исполняя своё предназначение в сане священника, отец Александр продолжал преподавать Закон Божий в церковно-приходских школах села Бояркина, в деревне Холмы, в сельце Большое Уварово, а также в Бояркинской земской школе.
В мае 1906 года от Его Высокопреосвященства Александр Иванович получает свою первую награду — набедренник, продолговатый прямоугольный плат с нашитым крестом, который носится во время богослужения на правом бедре и символизирует духовный меч Слова Божьего.
Через шесть лет Его Высокопреосвященство награждает А.И. Субботина второй церковной наградой — фиолетовой скуфьёй (головной церковный убор фиолетового цвета).
В 1916 году следует третья награда – камилавка фиолетового цвета (головной церковный убор).
За всеобщую Российскую перепись 1897 года Субботин Александр Иванович Высочайше пожалован темно-бронзовой медалью для ношения на груди на ленте государственных цветов.
Семья священника проживала в доме недалеко от каменного храма. Дом был двухэтажным. Нижний этаж кирпичный, полуподвальный, высотой в полтора аршина над землёй (1,06 м). Верхний этаж деревянный. Обшитый тёсом, выкрашенный масляной краской. Высота второго этажа 4 и ¾ аршина (3,38 м) Длина дома 14 аршин и 5 вершков, ширина 11 аршин ( 10,1 х 7,8 ), площадь около 80 кв. метров. При доме тесовые сени (4 х 3,5), с западной стороны к дому приделана открытая терраса площадью 4,3 х 2,8 м с потолком и полом, крытая железом. С восточной стороны к дому примыкает светёлка (три стены) выполненная из соснового развала толщиной в 19 см. Двор, расположенный с северной и восточной стороны дома, сделан из соснового развала при дубовых столбах. Во дворе находятся: конюшня размерами 5 х 5,7 м, четыре хлева, каретный сарай, погреб.
Описываю на основании страховой оценки от 1910 года, для того чтобы уважаемому читателю был понятен быт наших с вами предков. В доме была одна русская печь (с лежанкой), одна голландская, плита и контрамарка (каменная печь, обитая железом, для варки не приспособленная). Кажется, что дом огромен, но давайте не будем забывать, что в семье Александра Ивановича и его жены Елизаветы Ивановны подрастало шестеро детей. Первенцем была Юлия 1901 г.р., затем шли Вениамин, Анна, Сергей, Елизавета. Последним в 1914 году родился Владимир, будущий директор Бояркинской средней школы.
Дружно жила семья, как и подобает на селе людям такого высокого звания. Старшие дети обучались в духовных училищах. Юлия и Анна в Московском епархиальном женском Филаретовском училище, Вениамин – в Коломенском духовном училище. Сергей, которому в 1916 году было десять лет, посещал Бояркинскую земскую школу. Матушка Елизавета, как и большинство православных женщин, проживающих в те годы, занималась только детьми и помогала мужу по хозяйству.
Священник Субботин А.И. слыл грамотным, уравновешенным и справедливым богослужителем. И он, и его жена пользовались на селе любовью и почётом. У отца Александра была ещё одна черта, за которую сельчане его очень уважали. Он был страстным лошадником. Про лошадей, он казалось, знал всё. Знал их привычки и повадки, разбирался в лошадиных хворях и болезнях, умел верно и правильно поставить диагноз как молодому норовистому жеребцу, так и возрастной кобыле. А лошадь была тогда основным средством передвижения и перемещения грузов, как на селе, так и в городе. Доехать до соседней деревни и не только до неё, или посетить фабричный посёлок Озёры – только на лошади. Привезти из леса дрова на зиму или копну сена для скотины – запрягай в телегу или в сани лошадку.
Александр Иванович в консультациях никому не отказывал, старался помочь советом и добрым словом.
Наступил тяжелый и страшный для государства Российского октябрь 1917 года. С революцией в деревню пришли совсем другие настроения, нашлось немало тех, кто захотел попользоваться нажитым имуществом справных односельчан. Власть не препятствовала экспроприации и особо не порицала того, кто как бы в невзначай перегибал палку в отношении сельских богачей. В храме какое-то время продолжалась служба, но вскоре и этому пришёл конец.
А в середине 1918 года из дома сбежал старший сын Вениамин, которому шёл шестнадцатый год. Революционная романтика, ветры перемен, заманчивая неизвестность вскружили голову вроде бы и не глупому парню. Родители не знали где его и искать. Вениамин объявился в селе в двадцатом году так же неожиданно, как и пропал в своё время. Пришёл в кожаной куртке, с наганом на поясе. Ходили по селу слухи, что он воевал то ли с батькой Махно, то ли сражался на стороне Нестора Ивановича. Вениамин, не стесняясь старших, курил, не отказывался и от крепкого деревенского самогона.
Семью батюшки Александра власти вскоре выселили из большого церковного дома, но им удалось приобрести небольшой домик на той же улице. Шли годы, старшие дети повзрослели. Семнадцатилетней Юлии оказывал знаки внимания видный парень из соседней деревни Большое Уварово, который возвратился из столицы к своей матери. Это был Михаил Катуков, будущий видный военноначальник Вооруженных Сил СССР, бесстрашный танкист и будущий дважды Герой Советского Союза. Но красавица Юлия, по каким-то только ей известным причинам, ухаживаний не приняла. Михаила вскоре призвали на службу в Красную Армию, где он сделал великолепную карьеру, а Юлия выйдя замуж переехала жить в Москву и никогда не жалела о сделанном выборе.
В 1926 году пришла в Бояркино недобрая весть. В селе Матрёнино, Волоколамского уезда погиб младший брат отца Александра священник Тимофей Иванович Субботин, 1892 года рождения. Погиб не случайно и не из-за какой-то своей оплошности. Погиб от рук «новых хозяев жизни», которые ломали старые вековые жизненные уклады и поощряемые властью надсмехались над верой, религией, церковными устоями. По дошедшим до нас воспоминаниям священник Тимофей Субботин в тот роковой вечер возвращался на телеге, в которую была запряжена резвая кобылка, с мельницы, куда отвозил на помол пару мешков пшеницы. В семье подрастали двое детей Антонина и Николай. На свою беду не разминулся он с подвыпившей молодёжью, которая искала для себя потеху. Обступив телегу и не давая проехать самые нахрапистые из толпы стали оскорблять батюшку, глумиться своими высказываниями над церковью. Тимофей Иванович пытался вразумить словом Божьим вероотступников. Да куда там! Его скинули на землю, привязали вожжами к телеге и погнали лошадь вскачь. Волочась за телегой, ударяясь головой и телом обо все неровности просёлочной дороги, священник призывал толпу образумиться. А в ответ слышался только дикий гогот и безумные вопли пьяных людей.
Молодого священника Тимофея Субботина похоронили на сельском кладбище. Никакого расследования не проводилось, и никто из юных извергов не понёс заслуженного наказания. А жену священника, матушку Евдокию, власти вскоре выселили в Казахстан.
В 1929 году Субботина Александра Ивановича арестовывают в первый раз и отправляют в Коломенскую тюрьму. Его младший сын, пятнадцатилетний Владимир на расспросы друзей обронил фразу «придёт время и на нашей улице будет праздник». И вскоре последовал в тюрьму вслед за отцом и провёл там несколько дней. Добрые люди упросили тюремное начальство не брать греха на душу и отпустить несмышленого юношу восвояси. Поверили, отпустили. Через некоторое время вернулся домой и отец Александр. Существует мнение, что священник Александр Иванович отрёкся от церковного сана. Но в ходе изучения материала эта версия не нашла подтверждения. Супруга священника Елизавета Ивановна никогда не подтверждала отречение своего мужа, отца Александра от сана. Имеется и справка от КГБ СССР о том, что при очередном аресте в 1933 году Субботин А.И. числился священником.
За антисоветскую проповедь священник Субботин А.И. был приговорён к трём годам высылки. Наказание отбывал в Вологодской области. В 1936 году он вернулся на родину, но через полтора года 6 октября 1937 года был арестован в третий раз за антисоветскую пропаганду среди колхозников. 17 октября, всего через 11 дней после ареста, особой тройкой при областном управлении НКВД, в которую входили начальник НКВД, секретарь обкома ВКП(б) и областной прокурор, Александр Иванович Субботин был приговорён к высшей мере наказания- расстрелу. Своей вины он не признал.
31 октября 1937 года на Бутовском полигоне приговор был приведён в исполнение. Так на 63 году закончил свою яркую жизнь священник Александр Иванович Субботин. Посмертно он был реабилитирован.
Он и его брат Тимофей Иванович объявлены новомучениками, исповедниками, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в ХХ веке.
В июне 1941 пришла беда на наше государство. Трое сыновей священника, признанного властью врагом народа, в едином порыве со всей страной встали на защиту населения, которое считало их отца врагом. Встали, чтобы остановить коричневую чуму ХХ века – фашизм. На лютый бой, как и положено исстари русской женщине, благословила своих сыновей мать, Елизавета Ивановна. Перекрестив и отправив их на битву с ворогом. Вениамин и Владимир, прошагав по нелёгким дорогам войны, с Победой вернулись домой. У старшего сержанта командира отделения 462 стрелкового полка Вениамина Субботина на груди сверкали два ордена Славы. С боевыми наградами возвратился и Владимир.
Благословение матери не защитило Сергея. Он пропал без вести в декабре 1942 года. Следов его гибели или нахождения в плену не установлено до настоящего времени.
Священник Русинов Дмитрий Владимирович.
Дмитрий родился в 1871 году в селе Куркино, на западе Московской губернии, в Волоколамском уезде. Его отец священник Владимир Петрович за усердие по службе был возведён в сан протоиерея. (Протоиерей обычно является настоятелем храма – прим. автора).
В 1893году Дмитрий Русинов окончил Московскую Духовную семинарию. Известно, что одно время он служил в храме Трёх Святителей в селе Кобяково, Коломенского уезда. С большой долей вероятности священник Дмитрий Русинов был переведён в храм Преображения Господня в село Бояркино, примерно в начале 30-х годов ХХ столетия, когда был подвергнут репрессиям настоятель храма Субботин А.И.
Сегодня уже не найти свидетелей контрреволюционной деятельности нового настоятеля храма Русинова Д.В. Да и была ли она? Угодить за решётку было возможно за одно неосторожное слово в адрес даже местной власти, за высказанное неудовольствие ценами на рынке или в торговой лавке, за рост налогов, за отсутствие медицинского обслуживания, за низкие урожаи в сравнении с дореволюционном временем, да мало ли ещё за что! В стране был взят курс на классовую борьбу с бывшими дворянами, помещиками, кулаками, военными, фабрикантами и заводчиками и, конечно, с духовенством. Искали лишь небольшой повод. И находили.
Протоиерей Дмитрий Русинов был арестован 28 октября 1937 года. Вину в контрреволюционной деятельности не признал. Через три недели, 19 ноября приговорён к высшей мере наказания, а уже 21 ноября расстрелян и погребён в общей могиле на Бутовском полигоне, близ Москвы. Обжаловать приговор возможности никакой не было. Вынося своё решение, особая тройка при УНКВД в последнем предложение в приговоре высокомерно и даже пафосно разъясняла, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит. И шли под винтовочные залпы сотни и тысячи граждан многострадальной России. Порой кажется, что стволы винтовок и карабинов не успевали остывать от этой дикой, варварской и беспощадной стрельбы.
Дьякон Фаминцев Дмитрий Иванович
Родителями Дмитрия были священник Иван Никифорович и Мария Никифоровна. Сам Дмитрий окончил Коломенское Духовное училище. В дьяконы храма Преобоажения Господня, располагающего в селе Бояркино был назначен 2 октября 1888 года, в возрасте 21 года.
Первенцем в семье дьякона Дмитрия Ивановича и его супруги Марии Николаевны (в девичестве Коробовой) был сын Иван 1889 года рождения. Иван окончил Коломенское Духовное училище и обучался в Московской Духовной семинарии. Летом 1908 года он приехал к родителям в село на отдых. Играя с дворовой собакой, погладил кобелька, который оказался заражённым бешенством.
Ранее большинство домочадцев видело неадекватное поведение пса, но пристрелить не спешили, ошибочно полагая, а вдруг пёс выздоровит. Отопьётся или поест каких-либо только собакам известных травок и очухается?
Пёс не выздоровел, а царапина, которую он оставил, ласкаясь на руке у Ивана, стала причиной смерти молодого парня. В семье Фаминцевых хранится письмо, в котором Иван красивым чуть ли ни каллиграфическим почерком, предвидя свою неминуемую гибель, прощается с родителями и просит простить и его.
По клировой ведомости за 1916 в семье дьякона было семеро детей. Семья проживала в церковном деревянном доме на каменном фундаменте, крыша покрыта железом и окрашена медянкою. Дом пятистенный. Длиною 17 аршин (12,1 м), шириной 7 аршин (7,1 м), высотой 4 аршина (2,85м). С южной стороны открытая терраса размером 4,25х 3,4 м. В доме две печи – русская и голландская. Имеется двор. Дом был построен в 1901 году.
Дочь Варвара, 1891 года, находилась замужем за учителем Куртинской земской школы Никифором Яковлевичем Волковым –Мастерковым, который через некоторое время стал директором школы (ныне Ступинский район). Варвара, окончив Московское женское Филаретовское училище, преподавала в той же школе. Судьба зятя Дмитрия Фаминцева сложилась трагически. В детстве маленький Никифор воспитывался в богатой семье местного помещика из деревни Дошино, Калужской губернии. Получил прекрасное образование, знал несколько иностранных языков, играл на нескольких музыкальных инструментах. В Первую мировую войну храбро сражался, как тогда писали и говорили за веру, царя и отечество. Дослужился до каких-то младших чинов. Революцию 1917 года не понял и не принял. Уже в 1921 году попал на заметку органам ЧК, но на ту пору пронесло.
В 1932 году легко отделаться не удалось. За политическую частушку, которую Никифор Яковлевич спел в непотребном месте получил три года выселки на Север. Наказание отбывал на острове Вайгач, на границе Баренцева и Карского морей. Работал на метеорологической станции, вёл наблюдения за погодой. Вернувшись в 1935 году, устроился на работу в колхоз, но в октябре 1936 году вновь был арестован за контрагитацию и осуждён особым совещанием УНКВД по Московской области к трём годам л/с. Отбывал наказание в Карлагере.
И только в 1991 году родственникам удалось узнать о том, что Волков- Мастерков был расстрелян.
Первоначально, родственникам выдали свидетельств о смерти № I-ФЮ 625967 от 11.12.1961 о том, что Никифор Яковлевич умер 1 декабря 1942 года от крупозного воспаления лёгких, затем 19 мая 1989 года отвечая на запрос, сообщили, что он умер от крупозного воспаления лёгких уже 10 декабря 1937 года. И только с третьего захода родственникам сообщили горькую правду. Свидетельство о смерти I – СЮ 433362 от 12 декабря 1991 года – расстрел в местах заключения 10 декабря 1937 года.
Дьякон Фаминцев Д.И. недолго проживал с семьёй в новом отстроенном доме. Ближе к 1920 году, когда пошла по стране волна борьбы с духовенством дом сожгли, и пришлось Дмитрию Ивановичу переселяться в дом обслуги.
Чаша репрессий миновала дьякона Дмитрия Фаминцева, но она не миновала его младшего родного брата Вениамина Ивановича1873 г.р.
Священник Фаминцев Вениамин Иванович был одним из самых известных священников Мещеринского храма (ныне Ступинский район) и являлся его последним настоятелем. На должность настоятеля он был назначен в 1919 году и вплоть до 1938 года служил в храме Богу и людям, всё своё время и всего себя, посвящая этому служению. В конце 1930 годов гонения на церковь достигли небывалых масштабов. Отец Вениамин был арестован 27 февраля 1938 года и заключён в Каширскую тюрьму. Своей вины не признал. 9 марта 1938 года (следствие длилось всего 11 дней) тройка НКВД приговорила священника к расстрелу.
Протоиерей Вениамин Фаминцев был казнён 14 марта 1938 года на печально известном полигоне Бутово под Москвой и погребен в общей безымянной могиле. После ареста настоятеля и прекращения богослужения храм постигла страшная участь, так же, как и многие тысячи храмов Русской земли. Храм был разграблен, поруган и превращён в склад для хранения зерна.
Постановлением Священного Синода 6 октября 2003 года Протоиерей Вениамин Фаминцев причислен к лику святых новомучеников Русской Православной Церкви.
Дьякон Дмитрий Иванович Фаминцев умер в 1942 году, получив известие с фронта о пропаже без вести сына Николая. А второй сын Сергей, участник Гражданской войны, дошёл почти до Берлина. Погиб 24 апреля 1945 года. Посмертно награждён орденом Отечественной войны I степени.
Дьячок Орлов Иван Андреевич.
Иван Андреевич родился в 1880 году, служил дьячком при храме Преображения Господня (дьячок – церковнослужитель низшего разряда, не имеющий степени священства – прим.автора) с 1915 по 1929. До революции имел церковный дом, одну лошадь, одну корову, шесть овец, церковный сад на 12 корней, земли 12 десятин (1 десятина – 1,09 га), наёмную кухарку, плуг, борону, телегу, велопрялку. (Можно подумать, что землю можно было обработать при помощи одной лопаты- прим. автора).
После революции купил дом (из церковного дома просто выжили!) с постройками: сарай, амбар, рига. Имел лошадь, корову телка, пять овец, земли 7 десятин и одного крестьянского батрака.
Из материалов допросов свидетелей по уголовному делу возбужденного 13 марта 1933 года.
«… Орлов заявлял, что колхоз не обеспечивает хлебом, а детей надо учить. Пользы от колхоза нет никакой. Имеет связь с Субботиным А.И, по выходным дням посещает его. …. В мае 1932 года в чайной в присутствии 13-15 человек говорил о том, что план посева 60 га картофеля велик, мы уже научены 1931 годом, когда в поле осталось часть картофеля…» Кажется разумное предложение не оставлять в поле под зиму урожай. Однако нет, так говорить в те годы было нельзя –это антисоветская агитация. И Иван Андреевич был выслан на три года, а дома оставалось шестеро(!) несовершеннолетних детей.
После отбытия наказания он возвращается в село Бояркино, работает сторожем в колхозе имени И.В. Сталина, но 12 августа 1937 года вновь арестовывается, приговаривается к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор приведён в исполнение 9 сентября 1937 года.
Впоследствии Иван Андреевич Орлов был полностью реабилитирован.
На этом печальный список не оканчивается. 24 января 1930 года был арестован бывший торговец, ныне ямщик Кораблёв Абрам Никонович 1857 года рождения, житель села Бояркино.
5 февраля 1930 года аресту подвергнут житель деревни Большое Уварово Усанов Иван Иванович 1867 года рождения, член церковного совета, бывший стражник и Симаков Тимофей Иванович 1864 г.р. из деревни Сенцово, бывший торговец и член церковного совета. Все трое выступали против закрытия храма в селе Бояркино и обвинялись по статье 58 часть 10 УК РСФСР (контрреволюционная деятельность). А Усанов И.И. посмел написать письмо митрополиту, которое вовремя было перехвачено органами НКВД.
В отношении указанных крестьян поступили относительно гуманно (шёл только 1930 год). Их признали виновными. Наказание, исходя из-за возраста осужденных, определи тем, сроком, которое они уже отбыли, находясь под следствием.
Вот такие события происходили в некогда тихом и спокойном волостном селе Бояркино восемьдесят лет назад.
Январь-март 2018 года.
Юрий Харитонов.
Источники:
1. История села Бояркино собранная В.В. Вуколовым.
2. «Православие. Полная энциклопедия». Изд. группа «Весь» 2008 г.
3. «Храмы Озёрского Благочиния» — г. Озёры, 2000 год.
4. Архивы и сказы жителей села Бояркино.
5. Фонды Озёрского краеведческого музея имени А.П. Дорониной
Метки: Бояркино, Православие, церкви
Серьёзная работа, Юрий Анатольевич! Такие исследования проводят в Ступинском музее. Читал с удовольствием. Мои поздравления!
Уважаемый Юрий Анатольевич! К Вам обращается брат Акимовой Л.М Акимов Александр Александрович. Прочёл Вашу последнюю публикацию. К сожалению есть небольшие неточности. При Вашей готовности мог бы с Вами связаться т.к. тоже собираю информацию и составляю родословную. С уважением А.Акимов
Александр Александрович, добрый день! Рад, что вы прочли статью и высказываете свое мнение на сайте. Небольшие неточности всегда готов устранить, но я вроде всё скрупулёзно записывал со слов уважаемой Любови Михайловны. У Л.М. есть мой телефон, звоните. Всегда открыт к общению. Жду.
Спасибо,прекрасная статья!Вы проделали большую работу!Слов нет,одни эмоции!
Серьезная работа!
У Понэжко написано, что дьячок Орлов Иван Андреевич в 1916 служил в Грайворонах. Может 1915-1929 это годы службы в Грайворонах?
Юрий Анатольевич! Неожиданно прекрасный материал. Восхищен. Продолжайте тему, да Воздастся Вам полной мерой.
А почему «НЕОЖИДАННО прекрасный»? Или вы считаете, что прекрасные статьи могут писать только в столицах? А наши озёрские на такое не способны по определению? Да и сайт этот серьёзный, здесь прекрасных материалов немало, читаю с удовольствием всех.
Михаил, уважаемый, не надо так, пожалуйста. Ни грамма агрессии. Валерий Иванович уроженец нашего города, выходец из семьи педагогов. Он наш одноклассник. И мы, наш класс, всегда гордились его успехами. Доктор исторических наук, академик, профессор -поверьте, что всё это не так просто. Особо в наше время, время СССР. Нужно было показывать свои знания, свои работы, представлять свои исследования, а не пользоваться блатом. Вы «проведите тралом» по нашей сегодняшней элите и «выудите» несколько десятков кандидатов наук или даже докторов, которые к науке не имеют никакого отношения. Валера! А тебе большое спасибо за пожелание.
Уважаемый Михаил, Вы неправильно поняли мое восклицание «неожиданно». Во-первых меня обрадовала сама тема, во-вторых, раскрыта она прекрасно и, наконец, у меня и в мыслях не было, что в Озерах нет толковых людей и хороших писателей. К примеру, я близко знал Н.Пирязьева и уважал его дела, я очень ценю публикации того-же Ю.Харитонова, моего одноклассника, очень уважаю С.Рогова. В свое время с удовольствием читал его книгу и учил по ней многое об озерском крае. Читал Доронину. Это не все имена, у мня сложились хорошие отношения с Л. Порошковой, Е.Бакулиной и мы все успешно сотрудничаем. Что касается современных московских «публицистов», то я редко встречаю у них такую душевность и желание изучать свой край. К сожалению, многие из них прибывают в иных пространствах. Так, что, уважаемый, Вы поспешили в оценке моего понимания земляков. Тем более Вы не знаете моей научной и писательской деятельности, мы с Вами не знакомы. Желаю Вам успехов, да поможет Вам Бог.
Многострадальное Отечество наше!Наверно, никогда не смогу понять и принять ненависть советской власти к духовенству.Полные трагизма истории семей священнослужителей…А леденящая кровь история гибели Тимофея Александровича Субботина? Тут же не власть, люди! Точнее, нелюди.Впрочем, нелюдей и сейчас предостаточно.Спасибо, Юрий Анатольевич, за еще одну восстановленную страничку истории озерского края.Позволю себе присоединиться к мнению уважаемого профессора-историка Овсянникова-безумно интересно!
Благодарю!